Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

— Не знаю, — честно ответил Яков. — Я раньше думал, что да... и, наверное, да, но...

Что он у Златы не первый, он уже тоже понял. И неожиданно обнаружил, что это волнует его не настолько сильно, как должно было волновать. А вот как относится уже к этому «не волнует» он понять не мог точно.

— Значит, ты адекватный парень, вот и все, — улыбнулась Яра. — В общем, я хочу сказать, что Гриша всегда может отказать мне, а я ему. А вот если бы кто-то из нас не мог, я бы серьезно задумалась. Секс — это же не обязанность. Он должен быть по взаимному согласию и ко взаимному удовольствию.

Яша снова прикрыл глаза. Щеки все так же горели. Как она так легко говорит об этом?

— Я звал ее погулять или просто остаться и побыть вместе, но она… такое ощущение, как будто бы она… Как будто бы ей надо только…

Как будто бы до него самого ей не было никакого дела. Наверное, именно от этого и было так гадко.

Яра помолчала, потом хмыкнула.

— А о чем вы изначально договорились?

— В смысле?

— Ну, не знаю. Может, вы изначально решили, что встречаетесь только ради секса. Тогда не мудрено, что она не хочет ходить на свидания.

— Нет… мы вроде не договаривались…

Или все же договаривались?

«Что ты делаешь?»

«А разве не очевидно?»

Боги…

— Просто, знаешь, складывается ощущение, что это не ты с ней спишь, а она с тобой, — продолжила Яра. — Так что, наверное, можешь смело вызвать ее на разговор и объяснить, что тебя так не устраивает. Ну, если не устраивает, конечно.

— Не устраивает, — совсем тихо ответил Яков. — Но я же ее обижу.

— Ну и поделом. Яш, то, что ты с ней спал, в этом мире не обязывает тебя быть с ней до конца жизни. И поскольку она отсюда… Она отсюда?

— Да…

— Так вот, поскольку она отсюда, она это прекрасно знает. А из твоего рассказа выходит, что ей действительно нужен не ты…

— Прямо вот так взять и сказать?

— Да. Прямо словами. И ты ведь не бросать ее собрался. Ты собрался предложить ей сделать так, чтобы хорошо было вам обоим. Это не нормально, когда в отношениях кто-то все время страдает. И если вы все-таки в отношениях, и она узнает, что ты страдаешь, и ей будет все равно… Ну, это показатель. А если уж ты хочешь и дальше продолжать такое терпеть, то надо понимать, зачем. Игра должна стоить свеч. Ты хочешь терпеть?

— Не знаю…

— Каждый день до конца?

— Нет.

Черт, нет! Действительно, нет! Он не хочет. Он вообще не готов заглядывать так далеко!

Но если есть правила, то какая разница, чего он хочет или не хочет?..

С другой стороны, если в этом мире правила действительно другие…

Но все же разве можно в первую очередь подумать о себе?

Черт…

— Яр, а что потом?

— А потом посмотришь, что она тебе ответит, и решишь, что делать дальше. Вот и все. Может, ты откроешь ей глаза, она извинится, и все станет по-другому. А может быть сама с тобой распрощается. Во втором случае это будет к лучшему, потому что насиловать себя так себе идея. А вообще, знаешь, поговорить — это отличное решение. Помогает почти всегда.

И она снова откусила кусок булочки.

Поговорить. Это звучало разумно. Яков сделал еще глоток. И все же чай был очень вкусный, больше напоминал травки, что заваривал ему порой дядька Тихомир. Он подумал, что надо будет поинтересоваться у Яры, где такое раздобыть и сколько оно стоит. Содержание, что установили ему на Буяне, было не то чтобы очень большим.

А еще Яша ощутил, что ему стало легче. Словно сказанные слова имели вес, и он наконец-то сбросил его со своих плеч.

— Я все хочу ее обнять после, а она не дается, — высказал он то, что сводило его с ума. — Это нормально? Я просто подумал, вдруг в этом мире такое не принято, и я ее этим оскорбляю.

На самом деле он думал не только об этом. Думал о том, что, возможно, он неприятен Злате, и она сторонится его прикосновений. Но это уж совсем никак не укладывалось в происходящее.

Взгляд у Яры стал едва ли не жалостливый.

— Малыш, тебя имеют.

— Что?