Сказка для Добермана

─ Лучше тебе сейчас не двигаться – я на грани, и могу натворить глупостей, ─ признаётся, напрягая челюсти, а до меня только сейчас доходит, что из одежды на мне вообще ничего нет – видимо, раздевал меня именно он.

Спешно заворачиваюсь в одеяло, чтобы лишний раз не нервировать хищника, но он всё равно внимательно следит за каждым моим движением. На ватных ногах опускаюсь на пол, делая медленные, крохотные шаги, и застываю на границе света – там, где серебристый отблеск ещё не касается моих ног. Так будто безопаснее, хотя кто меня спасёт, если  Дем на самом деле решит напасть? Но мне необходимо задать вопрос, который не давал покоя ещё в ритуальном зале, когда он туда ворвался, потому что показаться мне не могло, и непослушные, грозящие вот-вот задрожать губы размыкаются.

─ Скажи, ты ведь вспомнил всё? Всё, что не мог…

Резкий поворот тела, и мне кажется, меня сейчас сметёт этим взглядом, разрушающим стены.

─ Вспомнил, ─ кивает он, запуская мой пульс. ─ И знаешь, зайка, у меня есть к тебе некоторые вопросы.

Подступает неспешно, а я нервно сглатываю, только этого не хватает, чтобы смочить пересохшее горло.

─ Какие?

─ Вообще-то только один, но боюсь, что если задам его, совсем слечу с катушек, ─ даже уголком губ дёргает в намёке на улыбку, а я обмираю внутри от нехорошего, тягучего чувства, что мне совсем не стоило начинать этот разговор. Но когда его вообще, в таком случае, начинать?

─ А ты попробуй.

На секунду прикрывает глаза, словно так ему станет легче, и я напрягаюсь в ожидании приговора.

─ Тогда скажи мне вот что… ─ произносит спокойно, а потом резко взрывается, подаваясь вперёд: ─ Как ты могла усомниться в том, что я вернусь к тебе?!

Любой на моём месте сейчас бы сделал ноги, а вот я стою и не могу двинуться – только сердце сходит с ума.

─ Я думала, что не нужна тебе.

─ Не нужна?! ─ уже не боясь ввергнуть меня в ужас, рычит он, оказываясь совсем близко. ─ Тогда зачем я, по-твоему, строил этот огромный дом? Для себя одного? Зачем приставил к тебе парней, чтобы с твоей головы не упало ни одного волоска? Зачем я, как одержимый покупал эти книги, всякий раз, когда видел знакомое имя на обложке в витрине магазина?! ─ Схватив с полки одну из моих историй, уже не сдерживает себя, бросая книжку в стену над моей головой, а затем хватает за плечи, обжигает взглядом и спрашивает совсем тихо, обречённо: ─ Как я могу тебя не любить?

─ Я всего этого не знала… ─ звучит откровенно жалко, и мне за это стыдно, правда, сильнее всего в душе всё равно горит обида, а мне бы смолчать, да только не выходит. ─ Ты ведь просто исчез и даже не удосужился оставить пару слов! Откуда мне было знать, что ты от меня просто не отказался и не держишь зла за собственную смерть? Я уже со счёта сбилась, считая дни, пока ты соизволишь не то, что на пороге появиться, а хотя бы напишешь…

Пальцы на плечах всего на миг сжимаются, несколько поубавив градус моей злости, но тут же отпускают.

─ Потому что я был трусом, ─ выдыхает он, безмерно меня удивляя, потому что уж кого-кого, а Демьяна Лисицына можно назвать, кем угодно, но только не трусом. ─ Каждый раз, когда у меня был шанс увидеться с тобой, я предпочитал малодушно провести это время, избивая кого-нибудь на ринге или просто стоял в тени, наблюдая, как ты сидишь в саду и пишешь очередной свой роман…

─ Ты наблюдал за мной? ─ выхватываю главное, и меня обдаёт жаром от осознания, что этот мужчина, всё то время, что не проводил в плену чужого мира, был совсем рядом, а я даже не знала.

─ Наблюдал… Как одержимый, зайка, ─ признаётся, опять хватая руками, и на этот раз они смыкаются на моей талии, а меня дёргают ближе, и вдруг доходит, что Дем полуобнажён. ─ Следил за каждым твоим шагом и каждый раз обещал себе поймать тебя, если ещё раз рискнёшь своей жизнью так бессмысленно! Но приходилось останавливать себя, потому что я боялся сделать тебе больно…

В голову мгновенно ударяют совершенно дикие картинки того, как именно он собирался меня наказывать, и по тому, как поменялся вдруг его запах, чуть скрадывая злость, я поняла, что мысли у нас сходятся.

─ От тебя всё ещё несёт этой эльфийской падалью, ─ едва дышит, упираясь своим лбом в мой. ─ Но твой запах всё равно сводит меня с ума… Рядом с тобой я превращаюсь в животное.

─ И что же нам с этим делать?

─ Я не имею ни малейшего понятия.

Этот поцелуй со вкусом моих слёз и его отчаяния.

Я будто снова впервые пробовала его губы, а он мои, как в тот первый раз в переулке после нападения магов, на адреналине. Поцелуй, сорванный им наспех, но навсегда что-то между нами изменивший, и сейчас это происходит заново. Дем будто весь состоит из частиц силы, каждая из которых проникает в меня всё глубже, и я теряюсь от его долгожданной близости.

Простынь съезжает, падая к моим ногам, но мне всё равно, когда его руки жадно исследуют измученное тело, исцеляюще касаясь его, и больше всего на свете мне хочется, чтобы не останавливался. Только я отчего-то понимаю, что в этот раз всё будет иначе.