Сказка для Добермана

─ Посмотри на меня, ─ почти требую, потому что он отчего-то отворачивается, однако стоит мне ухватить колючий подбородок, его взгляд пронзает меня миллионом оттенков алого. ─ Ты сказал мне не думать, и я тоже настоятельно рекомендую тебе прекратить ненавидеть свою сущность. Ты не сможешь закрыться в себе и не показывать когтей и клыков. Ты такой, какой теперь есть… или был, и это никто не сможет изменить.

Внутренней борьбы такой силы, отразившейся на его лице, я не припомню, однако признание оглушает меня гораздо больше, чем даже его эмоции.

─ Я боюсь сделать больно тебе. Как ты не понимаешь? ─ прижавшись своим лбом к моему, выдыхает он. ─ Каждый раз я хожу по грани, но остановиться не могу. Меня к тебе тянет сильнее, чем любым магнитом, и это страшно… Зайка, мне кажется, рядом с тобой я могу рехнуться.

Его руки вновь оживают, в лёгкой ласке поднимаясь по моим бокам, ложатся на плечи, а дальше ладони касаются моих щёк.

─ Ты не можешь причинить мне боль, ─ заверяю я и не позволяю больше отвести от себя взгляд. ─ Я это знаю, и в глубине души ты это знаешь тоже. Просто прекрати себя ненавидеть.

Похоже, я попала в самое сердце Дема, только вместо того, чтобы отрицать, он просто целует, прерывая этот болезненный, как незаживающая рана разговор, а я… Я запихиваю свои собственные страхи как можно глубже, потому что больно он мне вполне может сделать снова. Но только если опять уйдёт.

Остальное я выдержу.

____________________

Я не знаю, как часто здесь теперь будет прода, но знаю, что есть те, кому по-прежнему она нужна) Спасибо вам за это ^^

42

Ада

Ещё некоторое время позволив себе задержаться в душе, где кое-кто собственноручно решил меня вымыть, не считаясь с моим мнением на этот счёт, мы идём в столовую академии. Несмотря на раннее утро, вокруг уже ощущается жизнь, а местные домовые и другие духи готовят еду, занимаясь своими маленькими, незаметными делами.

Дем ведёт себя подозрительно покладисто, вновь превратившись в ласкового пса, берёт меня за руку, и пока никто не видит, трётся щетиной о мою шею, словно прося прощения за всё. Я могла бы затаить обиду на то, что он делал и ещё наверняка соберётся сделать, но сложно злиться на того, кто может умереть в любой момент, как, собственно, и я. Именно поэтому я просто впитываю в себя эти мгновения, когда мы остаёмся наедине, потому что не знаю, сколько ещё это продлится.

─ Когда вернёмся к эльфам, буду спать в твоей комнате, ─ предупреждает, и даже несмотря на вкрадчивый ласковый тон, это звучит, как угроза. ─ Я буду очень зол всё это время, так что лучше тебе не надевать пижаму. А ещё лучше, если ты просто смирно будешь лежать.

У меня от этих слов всё сладко сжимается, и он это хорошо знает, будто бы невзначай опустив свою руку мне на талию, а мне приходится вспомнить о неприятном.

─ Кстати, довожу до твоего сведения, что обе сестрицы Эла собираются устроить за тебя сражение, ─ говорю, чтобы совсем не поплыть, и он усмехается.

─ Тогда я повеселюсь за их счёт, ─ обещает Дем, и тут же замечает, как я хмурюсь, добавляя: ─ Если ты, конечно, не против.

Не успеваю придумать остроумный ответ, когда на полной скорости в меня влетает маленький, чем-то очень напуганный ураган, и как только я прихожу в себя, обнаруживаю, что в меня отчаянной хваткой вцепился мальчик лет пяти.

Ректор Эгьярд – наш хороший знакомый сидхе и глава академии, а ещё очень пугающий тип как раз выруливает из-за угла, ругаясь на чём свет стоит, и причина его негодования кроется не только в исцарапанном крохотными ручками лице и руках. Мужчина явно гнался за этим мальчишкой, который уже нашёл себе убежище у меня за спиной, и покидать его точно в ближайшее время не спешил.

─ Будь так любезна, задержи этого… малохольного, ─ стараясь не рычать и не показывать истинную сущность ребёнку, почти просит чуть задыхающийся опасный брюнет – у него даже извечное пенсне треснуло от напряжения.

Малыш тоже напряжён, и я чувствую, что он держится из последних сил, однако сдаваться явно не в его характере, а это дорогого стоит.

─ А что случилось? ─ тут же спрашиваю, пока Дем так внимательно разглядывает мальчугана, что мне слегка не по себе.

─ Его привезли к нам ночью, и только теперь удалось его поймать. Вымотался, малёк, ─ хмыкает сидхе, и, несмотря на то, что он кажется суровым, обижать кого бы то ни было в своей академии или за её пределами, никогда не станет – все подопечные для него, как родные дети. ─ Иди сюда, волчонок – никто не причинит тебя вреда. Слово ректора!

Но волчонок не спешит выполнять просьбу разъярённого дядьки и только опасливо выглядывает из-за меня. Тогда я сама присаживаюсь так, чтобы наши лица были на одном уровне – и без того напуганные дети могут совсем замкнуться в себе, если над ними ещё и нависать, но мальчик с удивительно зелёными глазами и хмурыми бровками немного расслабляется.