Сказка для реки (СИ)

Выйти отсюда было проще чем зайти. Шаг и я стою в просторном холле, перед лестницей ведущей на второй этаж. Справа вход в гостиную-библиотеку, налево столовая. Не спеша осматриваюсь, поднимаюсь на второй этаж нахожу спальню, ванную, из окна виден сосновый лес и озеро. Теперь это мой дом, а что будет с квартирой на четырнадцатом этаже я уже не думала. Всем пограничным созданиям положен дом их мечты, мой был копией дома профессора Хиггинса из «Моей прекрасной леди». С каждой минутой я обретала удивительное спокойствие и невозмутимость, знание, что могу и что не могу, будто подгрузилась инструкция к действию.

— Ну что же. Пусть так. На завтрак мне подайте, пожалуйста, яичницу, авокадо, рыбу и кофе. Я спать.

***

А утром меня действительно ждал завтрак в полном соответствии с заказом. Проблем по уборке, готовке, одежде не было. Откуда-то все повалялось стоило только озвучить пожелание, а на банковский счёт регулярно перечислялась неприличная большая сумма, видимо это была зарплата и по сумме с шестью нулями работала я явно не на правительство.

В моей новой жизни никто особо меня не беспокоил, сестре и родителям сказала, что нашла новую работу: жильё, обучение, медицинская страховка, поездки — полный соц. пакет. Высылала им подарки, цветы, устраивала сюрпризы и редко навещала. Друзья незаметно отвалились сами собой — перестала быть им интересна. Через какое-то время мы все дружно забыли друг о друге. Ни про какое Ехо я не помнила, даже и не думала вспоминать.

Сутки напролёт зависала на Тёмной стороне, в памяти были воспоминания об изнанке мира Стержня, я хотела хоть на миллиметр приблизиться к тому волшебству. Выжигала бесконечные верёвки, распутывала узлы, раздвигала завалы, но не чувствовала удовлетворения. Расчищенные пространства оставались мёртвыми, пустыми как бетонный колодец, без дуновения ветра.

Пока я была на темной стороне ни усталости, ни голода я не испытывала. Думаю один город смогла расчистить за года полтора моей жизни тут и за два месяца обычной. Все же я выходила с изнанки, чтобы иногда жить: есть, читать, гулять по улицам, смотреть, что поменялось, как светлел взгляд у людей. Вместе с этим постепенно забывала как это — быть живой, мне больше не нужны были друзья, родные, не хотелось бесед и теплых объятий, вполне хватало самой себя и созерцания города. Я больше думала как заселить жизнь на изнанку, как сделать так, чтобы внутри тоже было красиво.

Как-то я наткнулась на детей, рисующих мелками на асфальте и решила попробовать сделать тоже самое с другой стороны. Заказала набор мелков в карман и ушла в глубину мира сразу же, не сходя с места.

Это сложно представить, но попробовать можно. Так вот, представьте себе такое пространство, где на сотни километров серая земля и небо и все!

Пол и потолок без стен, хотя границы были — далеко виднелись тени тех самых верёвок и канатов. Толстые и тонкие, мокрые, колючие, ледяные и огненные эти канаты переплетались, образуя сети, паутин.у Я позже легко начала определять какая веревка что означает: злость, отчаяние, ревность, гнев, ярость, убийство, насилие, лень. В этих сетях и жили люди, поэтому наш мир и называют миром Паука. Подумав раз, человек оставляет ниточку на темной стороне, потом ещё, ещё и вот уже все так запутано, проще бросить так, чем попробовать распутать, мерзкая липкая паутина стягивала и связывала небо и землю тёмной стороны, на давала двигаться и жить: убивала саму себя медленно, но верно.

Так да, мелки! Все, чтобы я ни попросила, появлялось незамедлительно, даже в щель между мирами не требовалось залезать. В кармане оказалась коробочка с яркими мелками, взяв зелёный я нарисовала траву, стебли цветов, потом пририсовала к ним лепестки, над цветами бабочек. Ничего не происходило, рисунки и рисунки, нарядно и только. Тогда я легла на эту нарисованную траву и тихо заплакала от бессилия. Я тогда вообще не плакала, работала, как робот, никаких мыслей и тем более воспоминаний, но вот трава эта, зеленые смешные чёрточки, всколыхнула мое воспоминание о первом дне, когда я попала на темную сторону мира Стержня. Вспомнились пёсики-ветры, наша игра, бирюзовое небо в розовых облаках и я зарыдала. Повернулась на бок, сжалась в комок, треснула по земле и крикнула: «Живи! Живи ты срань ленивая!» Срань ленивая почти сразу поднялась и защекотала мне нос, лицо, я даже почуяла аромат цветка, а бабочка сползла с травинки и села на землю. Я тоже, как трава, поднялась, размазывая цветными от мелков руками, слезы по щекам: «То-то же! Не наорешь не заработает!»