Сказка для старших

Повторяя молитву, Митька стал читать все подряд, но скоро завяз. Это была серьезная монография о жизни какого-то мученика, манчжура по национальности, который принял Православие и был растерзан какими-то повстанцами. Митька вспомнил странную икону, которую видел у дяди Антона над столом. Узкоглазый человек в длинных китайских одеждах в простирает к небу руки, в которых держит мученический крест. Написана икона, видно, каким-то китайцем — поза и складки одежды заставляют вспомнить каких-нибудь полулегендарных китайских единоборцев или полководцев, вроде Сунь Цзы. Теперь Митьке стало казаться, что мастер Ли изображен не коленопреклоненным, а в какой-то низкой боевой стойке.

Много места дядя Антон посвятил обсуждению факта, представлявшего трудность при обсуждении вопроса о канонизации мученика: уже после принятия крещения Ли несколько раз проявил себя как выдающийся боец. В частности, что во время "боксерского восстания", мастер Ли оказал погромщикам решительное и кровопролитное сопротивление, спасая членов своего клана и прихожан местного храма, искавших защиты в доме маститого единоборца. Антон подробно разбирал различные жизнеописания мученика, в которых этот факт либо замалчивался, либо подавался в упрощенном виде.

"Между тем, известный Фу Гуань Вэнь, обратившися к христианству после (или, точнее сказать, в результате) боксерского восстания, свидетельствовал, что его душу не столь глубоко глубоко поразило терпение и изумительное самоотвержение тех, кто ради Имени Христа подвергался мучительным пыткам, распарыванию живота и сжиганию заживо, сколько необъяснимое, таинственное «искусство» мастера Ли. По словам Вэня, если бы ему случилось когда-либо лично перенести подобные муки, он, конечно, смог бы увидеть сверхъестественное действие благодати в подвиге страдальцев. Но, будучи мастером рукопашного боя, он ясно увидел, что эффективность приемов мастера Ли невозможно было объяснить иначе как тем, что Сама Судьба была на его стороне. В глазах прочих боксеров, не достигших уровня Вэня, победы мастера Ли выглядили как цепочка случайностей, не свидетельствовавших об особенном мастерстве. Притом Ли не гнушался применять приемы "грязного ушу". Самого же Вэня именно краткое «общение» с Ли во время схватки поразило настолько, что он из ярого поклонника своих национальных традиций постепенно стал ревнителем Православия. Потом Вэнь не раз высказывал убеждение, что Ли сохранил ему жизнь лишь по милосердию, особым изволением Божиим, потому что менее всего можно было ожидать милосердия во время кровавой схватки не на жизнь, а на смерть. Это яркий пример той "миссии мастера Ли", о которой и заговорил Хэ, первый жизнеописатель мученика, лично хорошо знавший Вэня."

Тут Митька сразу бросился в конец рукописи, где, судя по оглавлению, содержалось описание приемов борьбы, открытых мастером Ли.

"После сказанного, нужно признать в известном смысле таинственным и удивительным тот факт, что исусство мастера Ли не вошло в оборот китайской культуры, обычно бережно хранящей всяческие сведения об «открытиях» этого рода. Единственное, что осталось от мастера Ли в памяти китайцев — это "пальцы Ли", и сам мастер Ли воспринимается специалистами по единоборствам как создатель особого направления ушу, якобы полностью отвергшего обычный кулак как ударную форму. Сам Ли ничего никогда не отвергал, считая эффективность того или другого метода борьбы полностью зависящей от случайных обстоятельств конкретной схватки. Но правда то, что Ли оставил после себя впечатляющий арсенал разнообразных методов как боевого использования раскрытых пальцев, так и специфических приемов тренировки."

"Действовать будет Александр, — вспомнил Митька слова дяди Антона. — Смотри, будь аккуратнее. Никакой пальцовки. Честная мужская драка."

Затаив дыхание, Митька стал учиться "пальцовке".

"Согласно принципу естественности, мастер Ли настаивал на том, что пальцы приспособлены в первую очередьљ для удержания и метания различных предметов. Человек, лишенный пальцев, почти лишен возможности использовать оружие. Сообразно этому, более половины наставлений Ли касательно техники пальцев касались владения оружием и искусства превращения безобидных с первого взгляда предметов в грозное оружие.

Меткая стрельба, между прочим, также относится к технике пальцев. В отличие от многих восточных мастеров, Ли ставил огнестрельное оружие в один ряд с холодным.