Сказка - для светлого ума закваска

— Нужна ли тебе после ключевой воды любовь твоей внучки Аннушки? Зачем?

ВИСЛЯТКА:

— Почему ты убежал от дядьки Силыча?

— Зачем ты вышел к Аннушке?

— Что ты почувствовал, когда услышал рассказ Аннушки о ее семье?

— Чем ты помог Аннушке? Только ли водой?

— Что бы было, если бы ты не убежал от дядьки Силыча? Появился бы родник на этом месте?

— Зачем ты охраняешь родник?

ТЕЛЯЧИЙ ОСТРОВ

Все Генкины неприятности начались в общем-то из-за ерунды. Венька, друг, еще в школе предупредил, чтобы вечером Генка на него не рассчитывал. Отец заставил вечером перекладывать поленницу дров, развороченную накануне во время очередной возни. Генка и Венька тогда здорово ее разворотили, причем абсолютно нечаянно. Просто Генка толкнул друга слишком сильно, и тот, естественно, завалился. Падать на землю было еще холодно, оттого, наверно, Венька и рухнул на дрова.

После школы Генка сразу решил испытать новый плотик, правда, еще не совсем доведенный до ума, но уже довольно прилично державшийся на воде. Надев для такого дела старые отцовские сапоги и видавшую виды телогрейку, Генка по дороге к заветному месту подыскал приличную палку. Она и стала шестом: Поскольку вода еще не спала после весеннего разлива, Генке не пришлось беспокоиться насчет плота. Он был привязан именно там, где его и оставили, в кустиках. Генка, не раздумывая, вспрыгнул на это хлипкое сооружение и оттолкнулся от берега. Все шло хорошо до той поры, пока плотик скользил вдоль берега, не отдаляясь от затопленных водой кустов. И дернуло Генку, обойдя кусты, выплыть за поворот. Плотик слегка качнуло и подхватило течением. Шест, опущенный в воду, не достал дна. А дальше все было, как в страшном сне. Генка засуетился, начал грести к берегу руками, намочив рукава телогрейки, но повернуть плотик к берегу было уже сверх его сил. Совсем скоро течение вынесло хлипкое сооружение из старых досок на середину реки и понесло...

Довольно спокойная летом, сейчас река словно взбесилась. Генка с изумлением и внутренней дрожью обнаружил, что родная деревня осталась далеко позади, и в считанные минуты река унесла плотик так далеко, что ему не пришлось даже кричать и звать на помощь. Звать и вправду было некого. Кусты и деревья, стоявшие вдоль берега и наполовину затопленные водой, казались Генке вовсе не знакомыми. Будто и не облазил он эти места вдоль и поперек. Летом он бы быстро сориентировался, а тут все было голо, пусто и кругом — одна вода. И тут Генка узнал Телячий остров. Сердце радостно забилось, и мальчишка снова схватился за шест. Это уж потом он понял, что ему просто повезло: удалось немного повернуть плотик. Только когда плотик пристал к кустам, Генка облегченно вздохнул. Он был на земле. Выскочив на берег, прежде всего вылил воду из сапог и отжал рукава телогрейки. У свитера рукава отжимать не стал, поскольку раздеваться на ветру не было никакой охоты. А ветер выл по-страшному. Кусты продувались, нигде не спрячешься. А чего ожидать от крохотного острова посередине реки, на который и в теплое-то время народ небольно ездил? А теперь было самое начало апреля. Ждать помощи было неоткуда. Обойдя остров и не найдя там никого и ничего, Генка вернулся к плотику, вернее, ц тому месту, где плотик был... Ни плотика, ни шеста у берега не было.

Если сказать, что Генка испугался, значит не сказать ничего. Он был просто убит, раздавлен. Ну кто мог догадаться, что он вот тут, на этом проклятом Телячьем острове? До самого захода солнца Генка то бегал вдоль берега и искал что-нибудь подходящее для плота, то мотался в середине острова, отыскивая дрова. А потом сел и притих. Ни топора, ни спичек у него все равно не было... Потому что он — тюфяк! Отправиться в такую поездку, не взяв с собой ничего?! На такую глупость мог пойти только Генка. Оттого он и ругал себя на чем свет стоит.

До темна еще было терпимо. Но с наступлением темноты стало так холодно, что Генка не знал, куда спрятаться от пронизывающего холодного ветра. К полуночи ноги и руки у него уже так замерзли, что можно было и не сомневаться: до утра ему не дотянуть... Голова работала как-то слабо, с перебоями. Лежа на куче хвороста, собранной тут же, Генка то засыпал, то впадал в забытье. Ночь полностью вступила в свои права. Генка медленно коченел...

И тут ему вдруг показалось, что на воде появились какие-то отблески. Отблескам появиться было неоткуда, поэтому Генка обалдело глядел на них, ничего не понимая. Потом догадался оглянуться назад. В самой середине острова горел костер... Кто мог пристать к острову уже в темноте и совсем незаметно, Генка понять не мог. Оттого пошел к костру осторожно, пробираясь по кустам и пригибаясь к земле. Не дойдя до костра метров двадцати, он залег и начал приглядываться. Возле костра, горевшего достаточно ярка, двигались какие-то тени. С такого близкого расстояния должны быть видны даже лица, не то что силуэты. Но лиц он не видел: просто тени. Да и то было непонятно: то ли они перед костром, то ли за ним. И тут