Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

— Тебе зачем? — нахмурился блондин.

— В смысле? — напряглась я, ловя на себе его тяжелый, настороженный взгляд.

— Сумрачного больше нет.

— Я знаю, но…

— Вот и не суй нос, куда не просят, — рыкнул Валекеа, и я поняла, что ловить здесь нечего — Хранитель ушел в глубокую оборону.

"Нет, так нет", — подумала я, хотя и не поняла причин вспыхнувшей неприязни, но то, что она направлена не на меня, я поняла, когда Валекеа, взяв себя в лапы, проворчал:

— Запомни, призванная, будешь пытаться узнать о Сумрачном, попадешь в беду. То, что ты о нем заешь — уже плохо.

— Но это не тайна! — возмутилась я, — Ирон тоже знает о Сумрачном.

— Он маг.

— И что?

— Я не стану об этом говорить, — раздражённо по — медвежьи фыркнул блондин, — Забудь о нем.

Ага, как же, Валекеа определенно плохо знает человеческую психологию, точнее прекрасной ее половины, а в моем случае еще и темной кошачьей. К тому же, как забыть, если я заочно там уже побывала, правда в замке, но это не принципиально. Из задумчивости меня вывел вопрос Валкеа:

— Что будешь с ней делать? — махнул он на небрежно брошенную в кресло женщину.

Хозяйка дома, словно забытая кем‑то кукла полу — седела, раскинув руки в стороны. Голова ее свисала с края спинки, и, судя по слабо вздымающейся груди, приходить в себя не спешила.

— С Гердой? — приподняла я брови, — А, что мне с ней делать?

Я еще раз взглянула на обморочную. Крепко ее проняло, но самой проводить ее в чувство, по правде говоря, не хотелось.

— Ох, дитя, ты так и не поняла, — сокрушенно покачал головой Валкеа, — Ты подумала, что она так сильно расстроилась из‑за мужа?

Я неуверенно кивнула. Именно так я и подумала.

— Это Герда тебя отравила.

Если бы я не сидела, одной этой фразой Хранитель выбил бы пол у меня из пол ног.

— Что? — вытаращилась я на блондина, затем перевела крайне шокированный взгляд на Герду, и снова на Хранителя: — Она?

Секунд пять я пыталась поймать хоть одну связанную мысль у себя в голове. Я ждала чего угодно: что Николас, в обход Натана, подослал теневого, чтобы избавиться от жены — ведьмы; что братья Сангроны выяснили, кто была виновницей их травли в Волчьей насыпи и каким‑то неведомым способом добрались до меня; что это все же Кай, хотя Роди и сказал, что это не он; что это шаманка или Сейда,… Но Герда?!!!

— За что? — наконец жалобно выдохнула я.

— Ревность, — коротко ответил Хранитель.

Решила уточнить:

— К кому?

— К мужу, — пожал плечами блондин.

— Бред, — мотнула головой и еще раз, — Полный бред.

Валекеа наклонил голову, к чему‑то прислушиваясь, встал с дивана, и, не успела я понять, что происходит, встал и стремительно направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Посиди пока, — громко сказал он, начав подъем, — подумай.

Я торопливо повернулась, ухватилась за спинку дивана, и, сделав упор на правое колено тревожно спросила:

— Куда?

— У них там спорный вопрос, — поморщился блондин, — нужно мое присутствие. Я быстро, — глаза Хранителя сурово блеснули: — А ты думай, Рита, Герда хотела тебя убить — ее судьба в твоих руках, — как скажешь, так и будет, — Валекея поднялся на несколько ступенек вверх, но вспомнил что‑то еще и остановился: — Чтобы ты ее не слишком жалела, подумай, это ведь могла быть и не ты — другая девушка, и, в отличие от тебя, ее не кому было бы спасти.

— Я понимаю, — со вздохом сползая вниз.

Громкие шаги Валекеа стихли подозрительно четко — был звук, и вдруг его не стало, словно оборвали. Это обстоятельство навело на мысль, что вокруг комнаты Кая возвели глушащий звуки барьер. Возник вопрос: что там происходит?

Я встала, и хотела было подняться наверх, но появившийся в воздухе серый зверек, мгновенно превратившийся лист писчего артефакта, остановил меня, напугав чуть ли не до икоты. Я присмотрелась к горящей красной надписи и замерла, как пойманная на шкоде кошка.

— Куда собралась? — прочитала я.

Возникло ощущение, что в правый глаз попала соринка, и я потерла его, и, когда открыла, увидела, что близко от меня стоит мужчина и хмурится.

— Роди? — дернулась я, не сразу признав алхимика в сером, подогнанном по нему, дуплете, болотного цвета штанах, и в коротких мягких сапожках, которые в замке Ристана носили почти все без исключения.

— Кто же еще?! — фыркнул алхимик.

Хотя голос его я не слышала, а ответ прочла на листе, я все же удивилась:

— А я тебя вижу, — немного подумав, добавила, — но не слышу.

Роди тяжело вздохнул, но чтобы понять, что он сказал после этого, пришлось скосить взгляд на листок:

— Я тебя вижу и слышу. Что случилось?

— Вроде ничего, — неуверенно пожала плечами.

— Неужели? — ехидство проступило на его лице, — Тогда почему у тебя такой потерянный вид?

Я взглянула в его глаза и провалилась в холодную клубящуюся тьму и мне стало страшно. Не за себя — за Герду, за ее двух очаровательных ребятишек, за того или ту — еще не родившуюся, и лихорадочно начала придумывать, как убедить Роди, что ему показалось, что все хорошо, что я сама со всем справлюсь. И уже открыла рот, чтобы заговорить, но мужчина поднял руку, призывая послушать его, и поверг меня в отчаяние своим:

— Подумай еще раз, прежде чем начать лгать.