Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

Мои плечи обряжено опустились. Я с горечью поняла, что бессмысленно обманывать того, кто читает тебя словно книгу. Вот о чем говорили Ирон, Валекеа и Вигго, о чем предупреждали, а я упорно не хотела слушать. Я на секунду прикрыла глаза. Неужели Герду нельзя спасти? Пусть она дура, пусть она отравила, но у них с Каем дети, а детям нужны родители — какие бы они ни были. Вот только, что прикажите делать? Я открыла глаза и увереннее взглянула на алхимика. Он ждал, восхищая своей выдержкой. Хорошо, если нельзя обмануть, попробую переубедить.

— Роди, пожалуйста, — заговорила я, осторожно подбирая слова, — я понимаю, что ситуация серьезная, но прошу тебя, как друга, когда я расскажу тебе причину моего состояния, не предпринимай ничего, что нельзя было бы исправить. Хорошо? Очень тебя прошу.

Темные брови слегка приподнялись, Роди сощурился, разглядывая меня с подозрением, но убедившись, что юлить я не намерена, кивнул.

— Это Герда, — кивком головы указала я на, все еще находящуюся без сознания, хозяйку дома, — Она жена Кая. Да, да, того самого, — затараторила, замечая хищный блеск в глазах алхимика, — Но мы сейчас не о нем. У этих двоих трое детей: две девочки — одна того же возраста, что и Снежка, а вторая на год младше, третьим Герда беременна. И…, — я запнулась, не зная, как подойти к самому важному.

— И? — крупно вывел артефакт.

Я опустила голову, пряча взгляд.

— …я не знаю, что на нее нашло. Может, повлияла беременность, может, Кай… Ему стоило все рассказать жене — она не знала, кого он привел в дом. Так глупо всё получилось.

— Это она тебя отравила? — догадался Роди.

Я коротко кивнула, но когда подняла голову, поняла, что с самого начала Роди знал, что это Герда.

— Не убивай ее, — попросила я.

Роди посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом, став на мгновение тем самым пугающим черным алхимиком, продавшим душу демону, ради тайных знаний и силы.

— Хорошо, что ты понимаешь, почему я здесь.

— Роди, — умоляюще взглянула я на него.

Ни один мускул не дрогнул на худом хищном лице.

— Пожалуйста, — сцепила я руки над пышной грудью Ринари.

— В следующий раз, — просверлил он холодным взглядом, — проси клясться Тьмой — иных клятв для меня не существует.

В груди похолодело. "Не получилось, — как раскалённым железом пронзило мой мозг, — У меня не получилось. Роди убьет Герду и в этом будет его справедливость". От осязания того, что битву за жизнь я проиграла — в глазах потемнело. Меня начало мутить, и я поспешила сесть на диван, пока не составила компанию хозяйке дома.

К действительности вернуло едва ощутимое прикосновение к руке. Я открыла глаза и тут же распахнула их. Роди сидел совсем близко, на корточках, и поглаживал мою, до белых костяшек вцепившуюся в обивку дивана, руку. Увидев, что я пришла в себя, Роди накрыл мою ладонь своей, и я почувствовала ее, как если бы он действительно был здесь, хотя, чтобы видеть алхимика я то и дело закрывала левый глаз.

— Успокоилась? — спросил он.

Для понимания не понадобился даже летающий рядом артефакт, на котором проступали строчки явно личных за меня переживаний: "Хозяйка! Ну, что ты?! Хозяйка! Успокойся. Успокойся, хозяюшка. Не стоит эта лахудра твоих переживаний! Ну, что ты? Что ты так за нее переживаешь? Она убить тебя хотела!! Гадкая баба! Гадкая! Ты хоть и вредная, но хорошая. Хозяйка, я с тобой! Мы с тобой! Хозяин прав! Смерть за смерть!.. Хотя нет!! Так она легко отделается! Пусть боится, мымра белобрысая! Вечно боится! Хозяйка, ты меня слышишь?"

— Слышу, — отмахнулась я от надоедливо лезущего в лицо артефакта, — Роди, это несносное создание предлагает не убивать ее, а заставить ее бояться — как думаешь?

Взгляд алхимика обогрел тихой нежностью, с которой смотрят родители на подрастающих детей:

— С подсказкой, но вывернулась, — мгновенно сменился почерк на листке, — Хорошо, страх так страх. Но, объясни, мне кое‑что. Когда ты на нее смотришь, я чувствую твое недоумение, граничащее с мрачным весельем, но не понимаю, что веселого в том, что по ее вине ты едва не умерла?

— Она не видела меня настоящую, — развела я руками, — только такую. К чему здесь ревновать? Хоть убей, не понимаю.

Роди свел брови на переносице.

— Не видела, говоришь, — поднялся он и подошел к креслу, после чего поманил меня, — Это может быть интересно. Давай проверим. Положи руку ей на живот.

— М — м, — заупрямилась я.

Алхимик коротко взглянул, закатил глаза, вздохнул, но поняв, что сейчас меня не переубедить, поклялся:

— Клянусь Тьмой, это только для того, чтобы выяснить, что с ней не так.

Беспокойство меня не отпустило, но я все же встала, подошла к Герде и положила руку ей на живот. Женщина зашевелилась, хотя и не очнулась, а над моей ладонью начала закручиваться золотисто — желтая спираль. Я хотела убрать руку, но остановилась, когда прочла на подлетевшем листке: "Рано. Еще не всё". К центру спираль начала изгибаться в разные стороны, превращаясь в знак Светлого, что‑то вроде буквы G, но с несколькими завитками в центре. Печать на руке начало жечь.

— Больно, — поморщилась я.

— Потерпи, уже скоро, — вывел артефакт.