Сказка Драконьего королевства

Господин Ландрин деликатно кашлянул. Рогатая голова приблизилась к уху огромного кота и что-то торопливо зашептала. Господин Ландрин удовлетворенно замурлыкал.

— Вперед! Не будем терять время.

Маленький дракончик первым ступил на шаткий мостик. За ним браво потопал гном Ярмох. Колонну замыкал Господин Ландрин с Веселкой на спине.

Глава одиннадцатая Которая начинается раскаянием, а заканчивается новым преступлением

В зале было сумрачно и тихо. Два факела с трудом освещали пространство вокруг трона, бросая причудливые тени на старинные портреты. От этого лица предков казались живыми. Глаза недобро поблескивали, губы расплывались в жестоких ухмылках. Дальние углы зала и вовсе растворялись в темноте. Изящная девичья фигурка, фарфоровой статуэткой застыла на массивном золотом троне. Принцесса была погружена в глубокую задумчивость. Напольные часы пробили девять раз. Зябко поежившись, Доминанта медленно поправила шаль и вновь замерла. Послышался отдаленный цокот, словно в соседнем зале скакала маленькая лошадка.

— Ярмоня, заходи, — машинально произнесла девушка. Опомнившись, она невесело усмехнулась.

— Надо же, о ком вспомнила! Сбежал дружочек, бросил хозяйку. Никому до меня дела нет. Встретить бы хорошего человека, полюбить, выйти замуж. Сидеть у камина, вышивать шелком. Вокруг дети шумят-шалят. Рядом муж трубкой попыхивает, газетами шуршит.

Смахнув непрошеную слезу, принцесса с преувеличенным вниманием принялась изучать резные подлокотники трона.

— Интересно, почему у меня на левой руке болит средний палец? Особенно по вечерам.

Доминанта сняла широкое кольцо с массивным золотым прямоугольником, вместо привычного драгоценного камня. Осмотрела опухший покрасневший палец.

— Ну что ты будешь делать?! Мука мученическая! Положить бы побрякушку на самое дно ларца, драгоценностями засыпать и забыть. Но нельзя: символ власти! Самое удивительное: кольцо-то — заветное. Оно само должно менять размер, подстраиваясь под владельца. Все в нашем королевстве пошло кувырком, перевернулось с ног на голову. От волшебных колец пальцы ломит! Женихи в сыром подземелье лютой смерти дожидаются! Оставшиеся в живых подданные по лесам прячутся! А красавица и умница днем зазевавшихся прохожих — проезжих отлавливает, отстреливает, а по ночам слезы горючие льет!

Принцесса прислушалась к странному шуму, доносившемуся из соседней залы.

— Голову отдам на отсечение, происки Куцехвоста! Опять привязал к ногам копытца и топает. Знает, поганец, как мне не хватает дракончика. Ревнует и бесится. Зачем я с ним связалась? Подлый, неверный, глупый… В тысячу раз хуже отвергнутых принцев!

Доминанта жадно глотнула воздух, словно ее душили слезы.

— Каждый вечер я сижу в тронном зале. Смотрю на портрет Вырвиглаза. Схожу с ума от страха. Наверное, у меня раздвоение личности! Днем — злобная фурия. Того и гляди, сама начну женихов, как семечки щелкать. Зато ночью — тряпичная кукла. С половины девятого до половины десятого я даже руку приподнимаю с трудом. А еще совсем недавно приступы слабости и раскаяния, длились гораздо дольше. Сначала мучилась целую ночь; потом пять часов; три часа; теперь всего лишь час. Оцепенение все короче, боль в пальце все невыносимей. Быть может, я больна?

— Больна… — подхватило вкрадчивое эхо.

— Быть может, моя жизнь в опасности?

— В опасности…

— Быть может, меня не спасти?

— Спасти…

Заинтригованная Доминанта попробовала приподняться. Но, тело отказывалось повиноваться. Багровая от напряжения принцесса едва оторвалась от трона и тут же кулем шлепнулась обратно. Слезы ярости брызнули из миндалевидных глаз. Девушка уткнулась в широкий рукав бархатного платья и зарыдала. Раздался негромкий топот, и что-то мягкое и теплое прижалось к безвольно повисшей руке.

— Ярмонька? — боясь поверить в чудо, прошептала Доминанта. — Ты вернулся? Ты простил! Клянусь, я тысячу раз проклинала себя за то, что заставила доброго, ласкового малыша превратиться в палача.

— Не надо плакать, — проворковал Ярмоня. — Время играет против нас. Лучше скажите, где золотой улей, в котором жила золотая пчелка.

Принцесса недоуменно уставилась на дракончика.

— Неужели вы не были посвящены в тайну перерождения Вырвиглаза Безжалостного?

— Я что-то слышала о подарке Огненной Ведьмы. Легенды, байки, слухи, сплетни… Назови как хочешь. Ничего конкретного. Этот великий секрет, утерян нерадивыми потомками.

— А не встречали ли вы где-нибудь золотую паутину, в которой бы спала золотая пчелка?

— Ярмоня, лапонька, ты видел в нашем дворце хоть обрывок паутины?! Да я бы, даже не стала утруждать себя расследованием, по чьей преступной халатности она возникла. Попросту, собственноручно четвертовала бы всех ленивых вертушек. Взбодренные поучительным примером, новые горничные трудились бы, как муравьишки.

Голос принцессы окреп. Глаза мрачно блеснули. Она порывисто привстала, оправила юбки и вновь уселась. Озабоченный дракончик, проморгал перемены в поведении хозяйки.