Сказка на ночь

— Он устроил личную встречу? — спрашиваю и пребываю в недоумении относительно сроков. — Прибыл в Мюнхен?

Мне казалось, Рустам постоянно находился рядом. Не покидал меня ни в клинике, ни в квартире. Если и отлучался, то быстро возвращался обратно. Хотя конечно, иногда я просто спала, не могла проконтролировать его присутствие. Вероятно, в один из таких моментов он и успел совершить поездку в Германию.

— Да, — холодно подтверждает Олег. — У нас был долгий разговор.

— О чем? — судорожно выдыхаю.

— Не важно, — отмахивается. — Главное — мы заключили перемирие. Ради тебя. И ради твоего ребенка.

— Ты знаешь, что я беременна? — выпаливаю прежде, чем поразмыслить, как глупо уточнять подобное.

— Спасибо Ахметову, поставил в известность, — мрачно замечает брат. — Но для нас это в любом случае только твой ребенок. Твой. Понятно?

— Прости, я должна была сама рассказать.

— Забудь, — его тон неожиданно смягчается, Олег перехватывает мое запястье и слегка сжимает. — Мы одна семья. Нам никуда друг от друга не деться.

Я не решаюсь ничего произнести. Боже. О ком он сейчас? О Стрелецких? Именно нашу семью рассматривает? Или существует вероятность, что и врагов учитывает?

Без разницы. Однако начало положено. Первый шаг. Первый кирпич. Мост между враждующими родами не строится за один день. Слишком много крови и слез здесь пролилось. Но шанс на прощение есть. Хрупкий. Призрачный. Дарит надежду.

Раздается музыка. Приятная мелодия наполняет пространство, заставляя меня оглянуться по сторонам в безотчетном поиске источника звука.

— Пойдем, — говорит Олег. — Это знак, что церемония начинается.

Брат предлагает мне свою руку. Принимаю жест, еще сильнее укрепляюсь в своих предчувствиях. Все однажды наладится. Обязательно. Иначе и быть не может.

Мы построим счастливое будущее.

Резкий толчок внутри заставляет меня охнуть и накрыть живот ладонью. Шумно втягиваю воздух, прислушиваюсь к ощущениям. Стоп, еще слишком рано, вряд ли ребенок может шевелиться на таком сроке. Но как иначе это объяснять? Настолько четкое движение, реалистичное.

— Все нормально? — встревоженно интересуется Олег. — Ты в порядке?

— Д-да, — улыбаюсь. — Малыш толкается.

— Уже? Так не бывает. Ну то есть я вообще не вижу, чтобы у тебя вырос живот. Ты совсем худющая. Тебя хоть нормально тут кормят?

— Олег, да я ем за десятерых, — смеюсь и, помедлив, прибавляю: — Знаешь, мне кажется, ребенок очень радуется, что ты приехал.

— С чего бы это?

— Малыш хочет всех помирить.

— Бред, — фыркает. — Он совсем мелкий и ничего не соображает. Набор клеток, там еще нет никакого намека на интеллект. В тебе говорят гормоны.

Может и так. Я не спорю с братом, просто наблюдаю за тем, как резко он меняется в лице. Живо отрицает мое предположение, но при этом явно сомневается в собственных словах. Время прощать еще не пришло. Зато настало время принимать. Реальность. Правду. Мир, который мы можем сами создать.

Я прохожу вперед, крепче сжимаю руку Олега, впиваюсь пальцами. Смотрю по сторонам и поражаюсь тому, как быстро успели украсить яхту. Все вокруг преобразилось, будто по мановению волшебной палочки.

Цветочные арки. Шелковые ленты. Объемные банты. Множество воздушных шаров. Оформление выполнено в белых, красных и серебристых тонах. Насыщенное, яркое. Моментально бросается в глаза и врезается в память.

Моя мечта исполняется. Сказка оживает.

Вижу высокую темную фигуру прямо по курсу. Сердце пускается галопом, пульс впадает в чистое безумие. Жадно впиваюсь взглядом в до боли знакомые контуры.

Мужчина делает шаг в сторону и поворачивается лицом ко мне. Полные губы растягиваются в ухмылке. Глаза полыхают темным огнем.

— Рустам, — улыбаюсь я.

Замечаю рядом еще одного человека. Ниже ростом, совсем не такой массивный и крупный. Скорее всего, распорядитель церемонии, тот, кто свяжет нас узами брака. Быстро переключаю внимание обратно на Рустама. Не могу насмотреться, не могу перестать улыбаться. Так радостно в душе. Так светло. Тревога отступает. Страх притупляется. Волнение затихает. Лишь тихое счастье пульсирует внутри, наполняет каждую клетку моего тела.

— Не верю, что делаю это, — чеканит Олег. — Выдаю тебя замуж за этого ублюдка. По доброй воле веду родную сестру к алтарю. Проклятье, я бы любому, кто мне такое бы предрек, набил бы морду.

— Он любит меня, — еще сильнее сжимаю руку своего брата, поворачиваюсь и смотрю на его хмурое лицо. — Ты же сам чувствуешь отношение Рустама ко мне, иначе бы тебя тут просто не было.

Никакого ответа не следует. Брат кривится, но оставляет все язвительные выражения при себе. Крыть подобное заявление ему совершенно нечем. Любовь Рустама не подлежит никаким сомнениям. Его чувства искренние, настоящие, их невозможно изобразить намеренно или подделать.

Мы подходим вплотную к возвышению.

Брат воздерживается от колкостей, хотя по его тяжелому дыханию и зашкаливающей напряженности становится понятно: от подобной ситуации он совсем не в восторге.