Сказка о двух розах

И тут впервые в сердце белой розы зародилось дурное чувство: она страшно разозлилась на детей, и если б могла, с удовольствием уколола бы их своими шипами.

Между тем бедный сапожник — таково было ремесло нового покупателя — молча смотрел на своих детей и чертил палкой на песке, как бы что-то высчитывая. Наконец он обратился к садовнику и сказал, словно извиняясь за свою смелость:

— Видите ли, моя жена была очень больна и теперь только начинает поправляться. Вот мне и хотелось бы порадовать ее чем-нибудь, а так как она очень любит розы, особенно белые, то я и подумал…

— Но я ничего не могу уступить из назначенной цены, — перебил садовник, а роза про себя прибавила:

— Так и следует, так ему и надо.

Тут дети молча и с тревогой взглянули на отца, а тот снова принялся соображать, вытащил из кармана кошелек и стал считать, между тем как белая роза вся дрожала от страха от корня до верхушки.

Но тут ее точно громом поразило и она чуть не лишилась чувств — она услышала слова сапожника:

— Ну, так и быть! Хотя это мне не по средствам, но я беру розу.

Напрасно бедняжка прижималась к сестре, проливая слезы и всячески стараясь выказать свое недовольство: гнев и отчаянье сделали ее еще прекраснее, и дети от восторга хлопали в ладоши. Садовник получил требуемые деньги, выкопал розовый куст из земли, и белая роза, вся содрогаясь, должна была перейти в руки сапожника, который тотчас же унес ее из сада, далеко от ее прекрасной и более счастливой сестры.

За последней на другой день, как было условлено, пришел садовник богатого банкира, и, покидая свою старую родину, она имела такой гордый и счастливый вид, словно принцесса, которую увозил к себе молодой король. Да и было чему радоваться: новое место, куда попала желтая роза, было действительно великолепно. Дом ее новых хозяев находился в той части города, где жили только богачи, а на улице, где находился дом, жили только богатейшие из богатых. А в домах было накоплено столько богатства, что воздух как будто был наполнен золотой пылью, и воробьи, пролетавшие через улицу, возвращались оттуда с позолоченными хвостами. Перед домом нашего банкира, со стороны улицы, был разведен маленький палисадник, с дорожками, усыпанными желтым гравием, а за домом находился огромный сад, огороженный кирпичной стеной, так что никто не мог заглянуть туда.

Такова была новая родина желтой розы, и едва только она вступила в сад, как сразу почувствовала, что попала в знатное общество.

Посреди сада находилась круглая площадка, покрытая дерном. Вокруг площадки были устроены грядки, а на грядках росли разнообразные цветы, распространявшие кругом дивный аромат.

На самой же площадке, посредине ее, была устроена круглая грядка, и это было самое почетное место во всем саду. Здесь рос целый лес роз, но исключительно желтых, желтоватых, зеленовато-желтого и красновато-желтого цвета. К этому месту и направил свои шаги садовник, несший в руках желтую розу.

И тут-то в первый раз в сердце желтой розы зашевелилось дурное чувство. При виде того, как все цветы в саду повернули к ней свои головки и, шушукаясь, стали ее оглядывать, в ней проснулось безграничное тщеславие и, окинув всех гордым взглядом, она подумала про себя; «Что значите вы все в сравнении со мной!» Правда, ее самоуверенность скоро поубавилась, когда она достигла середины площадки и получила там своё место. Все чайные розы с любопытством глядели на новую соседку, и ей казалось, будто все эти взгляды пронзают ее насквозь. При этом со всех сторон раздавалось громкое шушуканье:

— Еще новенькая…разве у нас так много места? — Как же! У нас и без того уже нельзя повернуться… — Хотела бы я только знать, что воображает себя наша барыня. — Видно мы для нее недостаточно хороши — хи-хи-хи. — А вы уже видели новенькую?

— Да, так себе, недурна.

Желтая роза, стоявшая до сих пор с опущенными глазами, сделала теперь низкий реверанс и затем подняла свою пылающую от смущения головку.

Тут она заметила по соседству несколько роз постарше, которые кивнули ей головой с ласково-снисходительным видом. Хороши были эти старшие розы — этого никто не мог бы отрицать — да и все розы, в общество которых она попала, были прекрасны. И вдруг желтой розе стало ясно, что она уже не единственная в своем роде, как прежде, что теперь она лишь одна из многих, равных ей по происхождению.

Но что придавало розам особенно величественный вид — так это маленькие изящные дощечки, привязанные у каждой на шее. На этих дощечках было обозначено название розы, ее вид и место происхождения.

И какие удивительные вещи можно было прочитать на этих дощечках: судя по ним, тут были розы, происходившие из Китая, розы из Японии, из Ост-Индии, одна даже была родом с острова Бурбона. Да, общество, в которое попала наша желтая роза, было действительно очень знатное.

Но вот явился садовник с дощечкой, предназначенной для желтой розы и, пока он привешивал ее, всеобщее перешептывание совершенно смолкло.