Сказка о принце. Книга первая (СИ)

Патрик стиснул зубы. А Хая неожиданно улыбнулась и положила руку ему на плечо.

- Не сердись на старуху, сынок. Я на свете в три раза больше тебя прожила. Говорю же – каждому свой путь отмерен и свой срок выдан. Хоть ты лбом об стену расшибись – а ее не переиначишь. Только немногие про это знают, оттого и думают, что могут сами по-своему распоряжаться.

- Что же, получается – ложись да помирай сразу? – тихо и зло спросил принц. – Лучше и не пытаться, все равно кривая вывезет?

- Я так не говорила, - отозвалась старуха. – Выбор есть… по какой тропке пойти – по правой или по левой. Да только тропки те все равно на восток, к примеру, ведут… или на запад. Понимаешь?

- Значит, я сверну на север! – крикнул Патрик.

- Тише, девочку свою разбудишь. Ишь, раскипятился. Успокойся. Хочешь - иди на север, никто ж не держит. Давай не станем говорить про это, если не по нраву тебе. Прости бабку… мне редко такие, как ты, попадаются, с кем поговорить можно - у нас разговоры все больше о погоде, да о болезнях, да о коровах. А вот чтоб так, чтоб про жизнь да с умным человеком, - она улыбнулась, показав крепкие желтоватые зубы, - это редко выходит. Не сердись.

- Да и вы простите, - отозвался Патрик. – Все равно – спасибо вам.

- Да за что же?

Они помолчали. Патрик рассеянно бултыхал ложкой в пустом чугунке и прихлебывал молоко из кружки. Скрипели от ветра ветхие ставни, за окнами ухала ночная птица. Вета ровно дышала на лежанке. Наконец, Хая вздохнула и поднялась.

- Пойду-ка травки тебе заварю, к рукам привязать. А ты, если сыт, так ложись, что ли, снова?

- Бабушка… - нерешительно спросил Патрик.

- Чего тебе?

- Бабушка… А вы гадать умеете?

- Умею. Тебе зачем?

- А не могли бы вы мне погадать?

- Зачем тебе? - повторила Хая.

- Знать хочу.

- Знать! Много будешь знать – скоро состаришься. Будущее знать – не к добру, беду навлечь можно.

- Куда уж больше-то, - вздохнул Патрик.

- А ты не наговаривай, - рассердилась вдруг старуха. – Ишь, умный какой. Да тебе Бога гневить грех – жив, здоров, бежать сумел. И мало тебе?

- Бабушка, - примирительно попросил принц, - пожалуйста.

- А и ладно, - согласилась неожиданно бабка. – Давай руку.

Патрик протянул старухе худую ладонь. Из висящего на стене пучка сухой травы Хая оторвала несколько травинок, растерла их в ладонях, сдунула. В воздухе разлился пряный аромат. Бабка вновь села напротив, взяла коричневыми мозолистыми пальцами руку принца.

- Не так, не так… поверни, ладонь открой… чуть расслабь, чтоб линии видны были.

Несколько минут всматривалась – и молчала.

- Ну? – не выдержал принц. – Что там хорошего пишут?

Бабка выпустила его руку – и посмотрела на него.

- Уверен? – поинтересовалась она. – Уверен, что выслушать хочешь?

- Ну уж говорите теперь, - усмехнулся Патрик.

В хижине повисла тишина.

- Ладно, - буркнула старуха. – Скажу. Да только погоди пугаться, мож, и не сбудется еще ничего. Словом, если повезет тебе – уцелеешь, и жить долго будешь, и почести тебя ждут великие. Если уцелеешь. А будет это скоро… не знаю точно, когда, но скоро. То ли болезнь там тяжелая, то ли рана смертная – не разглядела я толком. Как надвое рассекла. Коли сумеешь пройти – все у тебя хорошо станет. Ну, а нет... – она махнула рукой.

Патрик невесело улыбнулся.

- Вот и получается, что все равно я сам судьбе своей хозяин. Что ж… постараюсь суметь.

- Сила против тебя стоит великая, - медленно сказала старуха, снова забирая его ладонь. – Сумеешь ли совладать с ней – не ведаю. Надеюсь, что сумеешь. А еще, - она помолчала, - рядом с тобой любовь идет большая. Вот уж не знаю, чья – материна ли, сестрина ли или еще чья, но женская. Она тебя и защищает. Да тебе-то, наверное, - она лукаво взглянула на принца, - тебе-то лучше знать, а?

Патрик смутился.

- Как вам сказать…

- А ты не говори, - усмехнулась бабка, - только на ус мотай. Там-то, - она мотнула головой в сторону лежанки, - кто она тебе? Сестра, невеста?

- Ни то, ни другое. Мы бежали вместе. Друг, наверное.

- Друг – мужчина, а не женщина, - возразила Хая. – А девочка славная, такими не бросаются. Понимаешь?

Патрик молчал.

- Ну ладно, - заключила бабка, - не хочешь – не говори, дело твое. Ну, все ты узнал, что хотел?

- Д-да… да, наверное. Спасибо вам.

- Спасибо не за что говорить. Поздно уже, - старуха потянулась и встала. – Ложись-ка ты давай, отсыпайся, пока можно, а то на тебя смотреть страшно.

Вета выдралась из вязкого забытья лишь к вечеру второго дня. Открыв глаза, она с удивлением осмотрелась. Комнату пронизывали закатные лучи солнца, в которых плавали пылинки, в раскрытое окно заглядывали ветви берез.

- Где я? – хрипло спросила она, поведя глазами, и позвала: - Патрик!

- Я здесь, Вета, - твердые пальцы легли на ее руку. – Я здесь. Как вы себя чувствуете?

Она снова закрыла глаза. Все остальное неважно. Потом подумала и призналась:

- Есть хочу.