Сказка о принце. Книга вторая

– Благодарю вас, господа, – сказал, наконец, Патрик, глядя в глаза каждому. Почти все бестрепетно выдержали его взгляд, только Веллен опустил голову. – Двое, покинувшие нас – кем они были? Лорд Лоррис, насколько я помню, министр финансов, так?

– Да, сир, – ответил Кайрел.

– Второй кто?

– Лорд Седвик, сир, министр внутренних дел.

– Значит, с нынешнего дня эти должности вакантны. До завтра Совет остается в прежнем составе, кроме лорда Диколи… его заменит теперь полковник де Лерон. Гвардию привести к присяге завтра утром. Сегодня ночью усилить караулы на улицах Леррена. Сегодня же вечером объявить народу манифест о смене власти. Кабаки до утра закрыть, завтра пусть работают как обычно. Пока все. Завтра в десять утра – рабочий Совет. Я хотел бы выслушать доклад о положении дел в стране… вид сверху, – Патрик скупо усмехнулся. – Главам министерств быть обязательно. Вопросы?

– Сир, – неуверенно проговорил кто-то, – что делать с телом… гхм, – он сделал вид, что закашлялся.

– В часовню. Похороны завтра. Похоронить в усыпальнице, с почестями, как родича королевского дома. Вдове… кстати, он был женат?

– Нет, сир. Свадьба была назначена на осень.

– Невесте принести соболезнования. Кто она?

– Принцесса Северных Островов Иоланта де Рей.

– А, – усмехнулся Патрик, – ясно. Королю Северных Земель – официальные извинения. Замок Гайцберга – в королевскую казну. С этим все?

– Сир… что с коронацией? Когда?

Патрик устало провел рукой по лицу.

– Завтра решим. Все свободны.

Один за другим, непривычно молчаливые, лорды покидали залу Совета.

Темное, почти черное небо за окном прорезала яркая вспышка, грохнуло. О подоконник застучали первые капли дождя, пахнуло свежестью.

Неожиданно в дверях образовалась маленькая пробка… стук каблучков и звонкий голос вывели Патрика из оцепенения. Принцесса Изабель – в черной монашеской одежде, но с непокрытой головой, золотые волосы заплетены в косу – вихрем влетела в залу.

– Патрик!

Он поднялся. Сумел даже не пошатнуться. Она жива, и с ней все в порядке. Одна из немногих нитей, привязывавших его к жизни.

Несколько секунд брат и сестра смотрели друг на друга. Потом Изабель подошла – медленно, неуверенно. Осторожно коснулась пальцами его щеки, улыбнулась – несмело, словно не веря:

– Живой…

Патрик прижал к губам ее вздрагивающие ладони.

– Сестренка… спасибо тебе, родная.

Изабель прижалась к нему.

Они стояли так – долго-долго, целых длинных пять секунд…

Осторожно попятился к выходу Тюльен, сжимая свою сумку. Лорд Лестин поманил его за собой и бесшумно вышел.

* * *

– Слава Богу, – сказка бабка Катарина, когда над Лерреном разразилась гроза, первая за эту весну и лето, – услышал Господь наши молитвы. Сжалился над нами, послал дождичка. Теперь еще бы пару раз – и поднимется пшеничка.

Когда после полудня в небе стали сгущаться тучи, все предместье затаило дыхание. Да неужели и вправду – дождь? Люди выбегали на улицы, стояли, задрав головы, кто-то тихо молился. Третье лето будет без урожая… смилуйся над нами, Боже, не отведи тучу! Поднявшийся ветер гнал по дороге мелкую пыль, уже пожухлая от жары трава пригибалась к земле. Хлопали ставни, гнулись ветки деревьев, сразу потемнело. Спала духота, легче стало дышать.

Когда на землю упали первые крупные капли, Вета метнулась в дом – показалось, что захныкал Ян, совсем недавно уложенный спать. Но мальчик спокойно дышал во сне, разбросав по постели пухлые ручки. Вета постояла над сыном, поправила одеяло. По подоконнику снаружи, по крыше ударили упругие струи, за окошком грохнуло – так, что, казалось, дрогнула земля.

Люди на улице что-то кричали неразборчиво, смеялись, кто-то затянул песню… Вета прислушалась и улыбнулась. Будет сегодня Марии веселье: похоже, Фидеро опять наладился выпить. Но по такому поводу, наверное, даже можно…

Дождь шел долго, обильный, сильный. Козы и овцы упирались копытами в жидкую грязь, тянули к лужам морды, гнулась под струями трава. Сразу легче стало дышать, потянуло прохладой; ночью Вета просыпалась, вслушивалась в перестук капель. Как хорошо…

Перед рассветом тучи ушли на восток, солнце выкатилось – в полнеба, обещая привычную жару. И все равно дышалось легче, и все было хорошо, и Вета напевала, помешивая, чтобы остудить, только что сваренную для Яна кашу. Катарина спозаранку затеялась поставить тесто, и малыш крутился возле нее, так и норовя залезть руками в муку, пока мать не поймала его и не усадила, наконец, завтракать.

Когда солнечный луч, добравшись от стены до угла, рассыпал по столешнице яркие искры, во дворе хлопнула калитка.

– Августа идет, – Вета бросила взгляд в окно. – Что-то рано она сегодня…

– Бабусь, а бабусь, – раздался с порога громкий голос. – Дома ты, бабусь?

– Дома, – подняла голову Катарина, вытерла лоб согнутой в локте рукой. – Ох, лук щиплется. Входи, Августа, только ноги вытри, я полы помыла. Что это ты такая… запыханная?