Сказка о принце. Книга вторая

К северу от столицы война почти не чувствовалась. Конечно, неслись по тракту, сломя голову, королевские гонцы, но было их немного – они большей частью на юге. Так же, как и до войны, работали постоялые дворы и трактиры – разве что еда в них подавалась не такая обильная. Такими же мирными казались видные с дороги окрестные деревни; города, через которые Патрик проезжал на пути из Фьере, выглядели такими же ухоженными, как и прежде. Да и что им сделается, в общем-то? Война – там, далеко, а у нас – ну, налоги стали выше, ну, народу на полях поменьше, в основном, старики да женщины, но вино все такое же крепкое. Вот только хлеб подорожал. Но так же ярко горели вечерние огни в домах, так же пахло осенним дымом. Правда, на тракте теперь чаще стали встречаться патрули. Подумав, Патрик решил не сворачивать с дороги и не плутать по лесам. Одинокий всадник, едущий спокойно и открыто, вызывает меньше подозрений; Людвиг ван Эйрек, молодой дворянин, возвращается домой, в Леренуа. Бррр… да, в такую погоду в карете было бы, конечно, удобнее. Ладно, не привыкать…

Глядя вокруг сквозь завесу дождя, Патрик в очередной раз поражался красоте родной земли. Светлые, ясные леса Фьере постепенно сменялись ухоженными пахотными полями Леренуа. Переводя взгляд с неба, хоть и низкого, серого, но все равно красивого, он вспоминал, как был пять лет назад с отцом в Тарской, вспоминал суровые, величественные ели на склонах гор, облака, цепляющиеся за вершины. Скоро придется побывать и там… если все пойдет так, как задумано. Принц тихо засмеялся, вытирая мокрое лицо. Вообще, если все пойдет так, как задумано, страну он исколесит вдоль и поперек, это уж точно.

Завидев вдалеке соломенные крыши, Патрик решительно свернул с тракта на раскисшую проселочную дорогу. Даже если не найдется в этой деревне трактира, можно будет попроситься на ночлег в крестьянскую избу. Он усмехнулся, вспомнив Марту и Юхана, потом вздохнул. Как они теперь? Если не в прошлый раз, то уж теперь-то точно Юхан попадет в рекрутский набор. Он поправил капюшон и поежился. Если бы Вета… привычно толкнулась в сердце тупая боль.

Собачий лай оторвал от горьких мыслей. До деревни осталось всего ничего, уже потянуло запахом дыма. На взгорке стояла церковь, и Патрик придержал лошадь. А это мысль. Священник не откажет в ночлеге, а чем заплатить, у него найдется. Судя по внешнему виду домов, вряд ли здешний приход богат. А если повезет, священник не станет слишком докучать расспросами.

– Как думаешь, старушка, – сказал он, потрепав лошадь по мокрой шее, – повезет нам сегодня заночевать под крышей?

Лошадь недовольно повела ушами и покосилась на всадника. Сам покоя не знаешь и мне не даешь, так и было написано у нее на морде.

Все оказалось, как он и ожидал. Маленький, тщедушный, но очень неторопливый и спокойный священник не удивился неожиданному вечернему гостю, согласился пустить на ночь, и даже для коня нашлась охапка сена. Отец Теодор пригласил разделить с ним скромный ужин – постную похлебку, к которой Патрик добавил полкаравая хлеба и яблоки. Половину комнаты, она же кухня, занимала большая печь, которую хозяин затопил как раз перед неожиданным визитом, и Патрик, сбросив мокрый насквозь плащ, прижался к ней всем телом, обхватил ладонями, дрожа от озноба и стуча зубами. Только когда тепло заструилось по жилам и перестали вздрагивать пальцы, отнял руки и огляделся.

Стол, лавки вдоль стены, печь – обычная обстановка крестьянского дома. Очень бедно и пусто, но чисто, пахнет чем-то знакомым, из детства: не то ладаном, не то хлебом, не то сухими травами. Перекрестившись перед зажженной лампадкой, Патрик почувствовал вдруг, как подкашиваются ноги. То ли дорога оказалась неожиданно тяжелой, то ли… просто устал за эти долгие месяцы. Деревянный стол, тяжелый табурет, деревянная чашка (новая, хранившаяся для важных гостей?), деревянная ложка… Удивительно вкусная похлебка. У маленького священника нашлись даже запасные штаны для промокшего насквозь гостя, а сухая сорочка, по счастью, у Патрика была своя. Развешивая у печки мокрую одежду, он представил, как смешно выглядит в рубашке тонкого полотна и грубых крестьянских штанах и засмеялся тихонько, а потом махнул рукой. Сухо – и ладно.

К горячему настою на травах («вам, сударь, сейчас самое то – согреетесь, а то ведь и простыть недолго») отец Теодор подал гостю мед – явно прошлогодний, почти засахарившийся. Потягивая из огромной кружки воду, священник с любопытством посматривал на гостя, но ни о чем не спрашивал.

От тепла и сытости потянуло в сон. Патрик уже представлял, как вот сейчас допьет эту кружку и… нет, третью просить уже не станет, а сразу ляжет спать. Согреется под овчинным хозяйским полушубком – и до утра. Если все будет хорошо, в Леррене он окажется еще до полудня. У де Лерона он прежде не бывал – не приходилось, но найти дом полковника, пожалуй, сумеет без расспросов: спасибо Ретелю-младшему, описал дорогу точно.