Сказка о сердце королевы

- Да, ты прошел невиданный путь, какой не под силу никому из смертных. Но это ты сделал вовсе не ради меня...

- Но ведь...

Она остановила его движением руки.

- Тогда я унизила тебя, признаюсь. И признаю, что равен мне, я согласна с этим. Но что ты сделал кроме этого? Что ты сделал для меня, чего не смог бы сделать никто другой? Или ты любишь не сердцем, а разумом? Ну что ж, твоей любви хватило для моего разума, а сердцу он приказать не может...

Она говорила, внимательно вглядываясь в его лицо, ловя малейшие изменения чувств, и, когда гнев погас, протянула руку к окну.

- Останови это.

И он, улыбнувшись, взмахнул рукой... и за окном снова светило солнце, плескалось море, дул легкий ветерок, а город жил своей обычной жизнью. И только тонкая седая прядь, незаметно проступившая в его темных волосах, могла бы сказать тем, кто может понять это, как нелегко повернуть вспять реку Времени. Но она не могла этого понять и отвернулась, чтобы не видел он ее лица и глаз, чтобы не понял, что в этот миг ненавидит она его за свой страх, за обман. Как она старалась, чтобы был спокоен ее голос...

- Разум не правит чувствами, но сделай невозможное для меня, и я отдам тебе свое сердце.

- Приказывай, Повелительница моя. Я все еще варвар, пусть даже видящий тайны. Прости, если обидел тебя чем-то. Но я клянусь Льдом и Звездой, что выполню любое твое желание, выполню или умру.

И когда он произнес слова клятвы, она подняла голову, и глаза их встретились, как много лет назад. И понял он, что потерял все...

- Ты пойдешь за грань Света и из самого Сердца Тьмы принесешь мне Лепесток Черного Огня, - какое торжество было в ее голосе, каким торжеством сияли ее глаза. Как прекрасна и горда была она, одержавшая и эту победу.

- И тогда мое сердце будет принадлежать только тебе. Клянусь в этом Светом и Льдом.

Холодом смерти дохнуло от этих слов. Все было сказано и все было кончено.

Но он нашел в себе силы улыбнуться ей еще раз:

- Что ж, этой дорогой я еще не ходил, - он резко свистнул, и в открытое окно влетела белая птица. Он подставил ей руку.

- Запомни ее, Королева. Когда она прилетит к тебе и опустится на твое плечо, и перья ее будут алыми, как моя кровь, это будет значить, что я сдержал свою клятву, а тебе некого больше ждать.

И он повернулся и вышел, не оглядываясь. А она все смотрела, смотрела, смотрела ему вслед. И вдруг поняла, что опять проиграла... Но была еще надежда, что он вернется... А время шло, все приводя к своему концу. И однажды белая птица влетела в окно и опустилась на плечо Королевы. Что ж, клятва была дана...

Он возвращался в Мир. Он ушел во Тьму и вышел из Тьмы, и остался собой, а кто может совершить большее? Но он совершил больше: на груди его в кристалле Вечного Льда, оправленного в Звездное Серебро, навеки застыл лепесток Черного Огня - Ужаса Тьмы. Но он уже не был прежним. Смертельная боль и смертельная усталость остались с ним в Мире Света. Но клятву он сдержал...

Что ж, эта девочка получит свою игрушку, а потом он уйдет и будет хранить ее покой и ее счастье, и пусть дорога ее будет вечно светла. Он освободит ее от ее клятвы... И вот засияли на горизонте белые башни Королевского дворца... и вдруг снова ожиданием дрогнуло его сердце. А может быть... Хотя нет, не может... И когда его птица вернулась, он даже не глянул на нее. Ни один человек не встретился на его пути, так они и въехали в город, Черный всадник с алой птицей на плече.

И трубили трубы, и золотом сверкали доспехи почетного конвоя, и летели цветы под копыта его коня... Только тихо было в городе.

И остановил он коня у белой лестницы, ведущей во дворец Королевы. И низко склонилась перед ним ее свита. Но не встретила его Она.

И тронный зал ее был торжествен и строг, и трон ее был пуст. У подножия трона стояли трое в белых одеждах печали, и один из них, совсем старик, держал в руках драгоценную чашу, накрытую белой тканью.

- Где она? - Сердце и горло сжала беда.

- Где она? Я сдержал клятву и вернулся...

- Ее нет. Но она тоже сдержала клятву.

- Я принес ей Лепесток Черного Пламени.

- И поэтому ее сердце принадлежит только тебе. Возьми его и уходи, и старик бережно протянул ему чашу.