Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ)

Шанак, Датри… Больно-то как…

Великие боги… помогите…

— Г… госпожа? — Кто-то встревоженно звал меня, заглядывая в лицо. — Вам плохо, госпожа?

Я медленно перевела невидящий взгляд на испуганного светловолосого человека.

Джа… Нет. Не он.

Микай.

Бедняга кузнец, потерявший всё.

Он ни в чём не виноват.

Ни в чём.

Великие боги, помогите!

— Всё в порядке, — тихо и спокойно ответила я, чувствуя, как внутри стремительно разрастается чёрная ледяная глыба, вбирая в себя все бушующие чувства и стоящие комом слёзы. — Просто хотела попросить тебя позаботиться о завтраке. Это не срочно.

Я даже попыталась улыбнуться, стараясь удержаться на ногах. Именно так. Тихо и мягко. Иначе…

Иначе этот чёрный лёд треснет.

И тогда я не выдержу.

— Госпожа… — Кузнец завязал портки и встревоженно смотрел на меня. — Вы шибко бледная стали… Помочь вам до комнаты дойти?

— Всё хорошо, Микай. Ничего не нужно.

Плавно развернувшись, я направилась обратно в комнату, ступая так осторожно, словно несла в себе сосуд из очень хрупкого стекла, внутри которого бушевал разрушительный чёрный вихрь моего дара.

За спиной что-то торопливо говорил кузнец, ему кто-то отвечал, но я не слушала.

Я должна была донести чёрный вихрь до комнаты.

И позволить ледяной корке окрепнуть.

Всё остальное просто не важно.

Я не знаю, сколько времени сидела на кровати, бездумно подставляя лицо солнечным лучам, гревшим кожу, но не касавшихся ледяной глыбы, заполнивший меня всю.

Даже Микай, робко стучавший в дверь, а потом обнаруживший, что она не заперта, не отвлёк меня от этого бездумного отрешения.

— Завтрак, госпожа. — Кузнец, уже одетый, поставил поднос на стол. — Чем ещё…

Чем ещё…

Ничем. Никто и ничем мне уже не поможет.

Мой мир рухнул.

Ничто больше не имело значения.

— Мы завтра уезжаем. — Я не смотрела на парня, снова закрыв глаза и подставляя лицо свету. — Будь добр, позаботься о припасах в дорогу. Больше ничего не нужно. И не беспокой меня сегодня.

— Как прикажете, госпожа, — отозвался кузнец. — Всё исполню.

Микай ушёл, а я ещё немного посидела, а потом встала, взяла сумку и спустилась вниз. На конюшне я велела оседлать Ласточку и поехала прочь из города.

Находиться в «Золотом яблоке» я больше не могла.

От Шемрока я уехала далеко.

Вдоль по берегу, в другую сторону, чем мы ездили всего день назад, — Великие боги, неужели это было так недавно?! — на прогулку.

Только когда река резко сузилась, я поняла, что добралась до того самого Щучьего острова. Спешившись, я привязала Ласточку к дереву, села на траву и позволила себе разрыдаться и прокричаться, выплёскивая боль и обиду.

Течение показалось мне тихим, дно было песчаным, и я решилась. Сняв платье, я вошла в воду.

Ласковая благословенная Волокушка окатила меня с головой. Теплая поверху и холодная в ногах, она подхватила меня и закачала, словно мать. Я лежала на её волнах, смотрела в небо, и боль в душе притуплялась, а чёрный вихрь укреплялся в своих оковах.

Только даже благословенная вода Датри не могла избавить меня от этого холода внутри.

Я сидела на берегу, греясь и обсыхая на солнце. Насколько ярко и красиво было вокруг, настолько чёрно и мрачно было на душе и в мыслях.

Больше всего мне хотелось умчаться по дороге куда глаза глядят, но я понимала, что это ничего не изменит. Это в начале лета деревенская ведьма Янига могла позволить себя такое ребячество.

И дело было даже не в том, что Микай кинется меня искать.

И не в том, что я бросила вызов Вахале.

И не в том, что за моей головой будут охотиться разбойники и «волки». Это Джастеру триста «роз» — ни о чём. Для всех других это ого-го, какие деньги.

Просто…

Госпожа ведьма Янига, снявшая проклятие с Пеггивиллля, спасшая караван домэров, уничтожившая нечисть и нежить на Гнилушке, «покаравшая» опасную банду разбойников во главе с атаманом, снявшая проклятие с Волокушки и принявшая Шемрок под своё покровительство, так поступить не могла.

Значит, мне придётся вернуться в «Золотое яблоко», смотреть в глаза Холиссе и делать вид, что мне всё равно. Мне придётся дотерпеть до завтра, чтобы Микай спокойно отправился в Кронтуш.

А потом… Потом я уеду. Одна.

Всё равно, что я не успела выучить эти самые глифы. Не важно, что я бросила вызов Вахале и она сильнее меня. Какая разница, сколько там награда за мою голову.

Это всё больше не важно.

С моим везением в одиночку я до соседнего города не доберусь.

А он… Он пусть делает, что хочет.

Кобель паршивый!

Ненавижу его!

— И не нужны мне твои подарки! — Я сорвала с шеи оберег и, широко размахнувшись, зло швырнула его в воду. — Ничего мне от тебя не надо! Ничего!

Коготь кхвана без плеска опустился на дно протоки. Бисерную нитку на глазах заносило песком. Но мне этого показалось мало.

— Не хочу! Ничего от тебя не хочу! И подавись ты своей судьбой!

Я с силой дёрнула браслет, но мокрые нити сплелись между собой и не желали рваться или развязываться. Разозлившись, я схватила пояс, выдернула из ножен кинжал, поддела кончиком нити браслета и дёрнула лезвие на себя.