Сказка о сказке. Том первый

Эли пожала плечами, а Люси снова взялась за рюкзак и, быстро перебирая руками, встряхнула его, перевернула, рассмотрела со всех сторон, размешала зелёную гуашь, и с очень серьёзным лицом пошла красить красивые жёлтые строчки, кармашки и вытачки, и блестящие замочки с цепочками и брелоками. С очень серьёзным лицом, будто только что не было разговоров про погоню и Большую Жабу. Будто Люси мечтала и мечтала последние дни взять да покрасить свой рюкзак. И, наконец, нашла минутку. С очень серьёзным лицом. И только кисточка мелькала и размазывала, размазывала зелёное на жёлтом.

А Эли никак не могла понять, что с подругой творится, и растревожилась не на шутку. Сами представьте: сидит себе человек, сидит и вдруг начинает рисовать прямо на своём рюкзаке, прищуривается, как большой художник, густо кладёт краску на краску, хотя её уже некуда класть – весь рюкзак позеленел, а самые красивые кармашки хрустящей корочкой гуаши покрылись.

– Если ты думаешь, что я, того, с ума… спрыгнула! Можешь не волноваться. – Люси чуть не насвистывала и нацелилась кисточкой в ту часть рюкзака, что была ещё просто зелёной, травяной, а не цвета сказочного болота.

– Может, объяснишь?

– Объясню, объясню, не бойся, – Люси не отрывалась от работы. – Это чтобы прятаться в траве. Помнишь, эта вредная старуха в мультике говорила: «Вы! Лежите на газоне! И вас! Не видно…»

– Помню! – Эли улыбнулась. – Только ещё раньше она сказала: «Хорошо, что вы такой зелёный и плоский». А тебя с такой штуковиной на спине заметят за версту. Или за две, но точно заметят!

Люси пару раз моргнула.

– Угу! Ладно. Не придирайся! Я не на газоне лежать собралась. А тебе! Тебе вот краски может не хватить. Да!

Она почти обиделась, но потом ещё раз окинула взглядом рюкзак, прищурилась и осталась довольна. Отдала кисточку подруге, а сама понеслась к любимой витрине с пирожными, что часто заменяла ей зеркало. Впрочем, «понеслась» – слово неточное. Люси так и перескакивала по кофику, как шальной кузнечик, в один миг оказываясь то там, то тут, и уследить за ней было ох как непросто. Эли не успела кисточку перехватить, как её подруга пропрыгала по всему кофику и вдруг резко припала к любимой витрине, и внимательно стала разглядывать…

Что она там разглядывала – всегда было непонятно, но это стекло с пирожными попадалось ей на глаза часто, чаще, чем обычное зеркало. И дело не в том, что в кофике не было зеркала, просто в обычное Люси смотрела не с таким удовольствием, а в витрину – очень даже мило! – всегда можно взглянуть, будто тебя сладости интересуют, да, только сладости, а собственная красота – нет, ни капельки.

И сейчас бы никто не понял, на что Люси любуется. Но вдруг в руках у неё появились огромные ножницы и лихо отхватили большую часть её прически, а остатки стали ровно подстригать, как редкие кустики.

– Господи, дар! Это тебе зачем? – Эли даже заморгала, чтобы ресницами сбросить видение. И решила оставить свой красный рюкзак, достать валерьянку и успокоить подругу.

– Неужели не понятно? – Люси превратилась в хорошенького мальчика и лукаво обернулась. – Этот великан, он нас слишком хорошо разглядел и сразу узнает. А вот если мы преобразимся как следует, может, и в траве не придётся лежать.

И с этими словами, страшно щёлкая ножницами, Люси потянулась к голове Эли. Эли сначала дёрнулась, будто бежать собралась, но потом вздохнула и позволила ножницам пройтись по своей голове. Люси работала быстро, она вообще всё делала быстро, и через пару минут Эли тоже стала хорошеньким мальчиком – ну, никто бы не поверил, что девочка по своей воле согласится так себя постричь. А Люси опять осталась довольна, но продолжала что-то выдумывать на ходу.

– Угу, угу! Так! – она пальцем ставила в воздухе точки, а потом понеслась к нескольким ящикам сразу, выгребла из них целую кучу джинсов и джинсовых курточек, шорты, рубашки, бейсболки. – Теперь одежда! Покрасить! Ты оставь краски, надо одежду покрасить в зелёный.

– Да-ар! Дарагая-я! Ты что, всё на свете собираешься сделать зелёным?

Свой рюкзак Эли замазывала не густо. Ей не краски было жаль, но она видела, как её любимый красный рюкзак превращается в скучную зелёную дерюгу, прямо на глазах превращается. И от этого Эли печально кивала головой. А словом «дарагая» девчонки обычно дразнили друг друга. Иногда колко, чтобы не крутить пальцем у виска (это – невежливо!), иногда – просто подшучивали друг над другом, добавляя еле заметную шутку в слова. И тогда от колючего «дарагая» оставалось ласковое «да-ар».

Но сейчас Эли чётко сказала – «дарагая», а Люси этого даже не расслышала. Она копошилась и копошилась в джинсовой куче, пока не вытащила самые потёртые курточки с заплатками на локтях и джинсы с разодранными коленками.

– Ну-у, нет! – она жалобным звуком потянула воздух. – Нет, на всё краски не хватит. Придется только эти, протёртые. Зато их не жалко!