Сказка о справедливости

– Я – как маленькая игрушка. Все мною забавляются, и Масофаг – тоже. Кажется, все знают много больше, чем я, только никто ничего мне не говорит. Фата-Моргана превращает меня в рыбу, а Масофаг – он вспомнил, насколько величественным казался волшебник и вздрогнул – устраивает мне испытание. А несчастный бедный Тибальд, как маленький глупый дрессированный обезьянокрыл, мечется по лабиринту, который ему готовят те, кто поумнее его! Как это все глупо и беспросветно! Ничего, я найду правду, я докажу им всем, что и я чего-то стою!

Но тут Тибальд понял, что доказывать что-либо он способен не больше, чем обезьянокрыл – выбраться из своего лабиринта. Гном сел и задумался, и только голод вывел его из оцепенения.

– Ну ладно, надо бы поискать того, кто сможет помочь. Если вообще я на Земле, и вокруг существуют люди, гоблины – он вспомнил происшествие у границ Форстии и усмехнулся, – даже ниязы, хоть кто- нибудь!!

Тибальд встал и медленно ощупал пространство вокруг себя. Он ощутил шершавую стенку и, держась за нее, начал медленно продвигаться. Внезапно заметив тусклое свечение прямо перед собой, он воскликнул:

– Я не ослеп! Все же, не так все плохо, как могло бы быть, и испытания, обрушившиеся на мою несчастную гномью голову, научили меня хотя бы самообладанию, хоть и не прибавили ума.

На него пахнуло старым знакомым запахом. На самом деле, это был запах плесени, но для Тибальда он олицетворял что-то близкое и родное: запах дома, запах детства. Все в этих сумрачных коридорах напоминало ему о доме, о родном знакомом доме: тусклый свет, шершавые стены, нависающие сталактиты и тянущиеся вверх сталагмиты.

– Эй, кто там есть?! – выкрикнул Тибальд громко и вдруг увидел … крошку гномика, который стремглав убежал прочь.

– Как здорово, я опять среди своих! Зачем я только бросил друзей и родных?! – подумал гном. – Так, только не торопиться! А будут ли они мне рады?

В гномьем царстве, гномята рождались в виде облака тумана, очень прозрачного тумана. Этот туман ловили специальными сачками и волокли в Призрачные Пещеры. Через двадцать пять лет маленьких гномят выпускали, и они поступали в Учебные Пещеры еще на пятнадцать лет, потом новенькие проводили один год, привыкая к своей взрослой жизни. Когда гномятам исполнялся сорок один год, и они становились совершеннолетними, им выделяли маленькие пещеры, где новоиспеченным гномам суждено было провести всю свою гномью жизнь, вернее ночи гномьей жизни. Взрослые гномы не помнили, что с ними происходило в Призрачных Пещерах – Тибальд видел в своем воображении зеленые стены этой пещеры, но как ни трудился, больше ничего в голову не приходило.

Тибальд продолжал идти по лабиринтам подземелий, озираясь по сторонам, ощупывая стены и вслушиваясь в запахи. Наконец он вошел в большой зал. Вдоль стен трудились гномы, добывая руду. День, похоже, выдался не очень удачный, а может быть, он только начался, но Тибальд смог увидеть только несколько небольших драгоценных камней, лежавших на земле.

Когда Тибальд вошел, некоторые гномы оторвались от своей работы и удивленно посмотрели на него, как на чудо, другие продолжали работать. Гномы не знали, что делать. С одной стороны, они были рады увидеть своего потерянного товарища, а с другой, Тибальд нарушил свой долг, сбежав из Подземного Мира. Тибальд тоже сперва растерялся. Он почему-то ожидал радости и веселья, а не этого угрожающего молчания. Наконец в зал вошел Мадор. Похоже, малыш-гном или кто-то из взрослых предупредил его.

– Мадор… похоже, веселье отменяется, – сказал самому себе Тибальд и вгляделся во тьму.

– Кто ты?! – услышал он резкий, жесткий голос Мадора.

– Я – Тибальд! Я пришел к вам рассказать о волшебном сказочном мире, о прекрасной Форстии, о солнечной Сетии и о страшном и непонятном царстве Фаты-Морганы! Я хочу вам поведать о том, чего вы никогда не видели, о той прекрасной жизни, которая ждет нас всех. Мы найдем ее и разгадаем ту непреодолимую загадку, которая мне, увы, не поддалась!

«Зачем это я держу такие возвышенные речи перед моими собратьями?” – усмехнулся он про себя: «Кому эти речи нужны? Это же гномы, они ведь ничего не поймут! Эка меня угораздило! Опять проделки Масофага или Фаты-Морганы или, может, кого-то другого? Так кого же? Эх! Надо бы уже разучиться всему удивляться!» Он представил себе обезьянокрыла, произносящего тирады перед другими обезьянокрылами в центре лабиринта. Картинка получилась презабавная, и Тибальд скривился в ухмылке.