Сказка о справедливости

– Ну, наконец-то ты очнулся! Я все рассказывала и поясняла, но, вообще-то, не надеялась до тебя достучаться – помню, я тоже, когда впервые взлетела, долго не отзывалась ни на что. Ты еще молодец: быстро в себя пришел! Так о чем ты спрашивал? О величине Фэйри-Града! Ну, скажем так, снаружи он кажется каплей росы, плавающей в воздухе посреди пустыни. А для велфов он огромен: настолько огромен, насколько хватает глаз! На самом деле, я даже не знаю, конечен ли или бесконечен Фэйри-Град! Но в целом, кризис перенаселения нам не грозит, – сказала она голосом противной наставницы Тибальда – маленькие гномы за глаза ее называли настоятельницей, хотя, что такое настоятельница, никто не знал, – которая обучала их, когда они еще были полуоблачками и только начинали что-либо понимать.

– А что такое: «кризис перенаселения»?

Леяль рассмеялась.

– Мы, велфы, переняли много слов из языка наших предков – этот язык называется человеческим. Признаться, он сильно не гармонирует с велфийским. А вот и еще одно слово из старо- человеческого – «гармонирует». Многие велфы пытаются очистить велфийский язык от наслоений из других языков. Но ты постарайся припомнить, может и сообразишь!

– Как же я могу сообразить, если я никогда таких слов не слышал.

– А некоторые все же вспоминают. Так вот, кризис перенаселения – это когда очень много созданий живет в крошечной комнатке, и им тесно, плохо и еды не хватает.

Но Тибальд уже не слушал. Ему вдруг стало ужасно холодно. Вокруг закружились снежинки. Он и не заметил, как волшебные поляны сменились огромным морем. По морю плавали хрустальные льдины – Леяль пояснила, что эти льдины назывались айсбергами. Воздух, как будто вытканный из белоснежных многогранников, искрился и сверкал.

Через несколько минут море внизу потемнело, и подул пронизывающий ветер, крутящий, швыряющий и топящий льдины, как маленькие игрушки. А среди айсбергов сновал маленький парусник, ловко огибающий их, взбирающийся на гребни гигантских волн и стремглав падающий в пропасть. Наконец наигравшись с бушующей стихией, парусник взлетел в кристально темное небо и застыл в вышине.

Только сейчас Тибальд разглядел, что небо заполнили айсберги, похожие на многогранники, корабли, маленькие парусники, огромные снежинки, снежки и снежные горы.

– Все, что ты видишь – дворцы Снежного Чудестока, – пропела Леяль, заставив Тибальда вздрогнуть от неожиданности.

Потрясенный путешественник не мог произнести ни слова – ему их просто не хватало.

А Леяль продолжала:

– Все велфы – чем-то очень особенны. Такие, как Фития, любят цветы, ароматы и лето, ведь они находят красоту даже в самых мрачных подземельях.

– Как, например, Дорфия, – добавил Тибальд.

– Поверь мне, есть места и похуже. Но цветочные велфы не только любят красоту, они могут превращать мрак – в свет, а унылую равнину – в цветущий сад. Ты ведь не думаешь, что Цветочный Чудесток возник сам по себе, его сделали или, вернее, выстроили, цветочные велфы, а остальные помогали им. А в Лесном Чудестоке живут велфы, которым по душе уединение, тишина и спокойствие, которые любят животных и вечерние прогулки. И не только живут – лесной чудесток, как почти все другие чудестоки, постоянно строится и преобразуется.

– А что со Снежным Чудестоком, – спросил Тибальд.

– Как ты думаешь: бывает ли зима в Фэйри-Граде?

– Конечно бывает…, впрочем, сейчас я уже ни в чем не уверен.

– Бывает, но не везде. Цветочные велфы прогнали зиму из своего чудестока, а снежные велфы – прогнали лето из своего. Вообще, снежные велфы – одни из самых тихих и неразговорчивых жителей Фэйри-Града, зато им необходимо постоянно преодолевать трудности – будь то метели или снежные обвалы, морозы или бури. Снежный чудесток, хоть и называется снежным, но, одновременно, и морской.

Леяль поглядела на озябшего Тибальда, рассмеялась (наш путешественник уже соскучился по этому волшебному звону) и воскликнула.

– Сейчас станет теплее, ведь мы влетаем в чудесток формы. Сюда часто прилетают новоиспеченные велфы.

И действительно, показался песочный берег моря. Сложнее всего описать цвет песка, нет, он не был ни желтым, ни красным, но каким- то радужным. Этот радужный цвет рождал ощущение желтизны увядания, ранней осени и подсолнухов. Наконец море исчезло в дымке на горизонте.

Под Тибальдом вспыхивали оранжевым прекрасные песочные дворцы. Это были пирамиды, шары и величественные монументы. Бывший гном представил себе гигантского велфийского ребенка, копающегося в песочнице, набирающего песок в формы и вылепляющего огромные строения.

– Велфы формы – странные создания, – пропела Леяль, – они предпочитают жить на земле.

Тибальд опять не нашел что ответить. Он молчал и смотрел вниз.

– Приземляйся, – неожиданно пропела фея, – и велфы пошли на посадку. Тибальд, по неопытности не сбросивший скорость, по шею увяз в песке. Если бы он находился в Цветочном Чудестоке, его бы подбросило восходящим потоком воздухa, и он бы легко приземлился, но ушибом посадка не грозила, поэтому Тибальду пришлось неуклюже выползать из ямы.