Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

Он выглядел притягательно. Ей никогда не удавалось увидеть блеск его глаз после секса или довольное выражение лица. В первый раз он просто ушёл, закрывшись так быстро, что она ничего не смогла разглядеть. Во второй раз Малфой был в чистой ярости, которая перекрывала всё на свете. А теперь… Теперь он был другим.

Малфой поцеловал её согнутое колено, опустившись ниже, к внутренней поверхности ноги, и прочертил рукой полосу, сминая юбку. Тут она поняла, что у него на уме, и сдвинула ноги, сжав его ладонь между ними, не давая двигаться дальше. Он поднял голову, посмотрев ей в лицо, и вопросительно поднял бровь.

— Я… — она пыталась найти другое объяснение, но вряд ли стоило смущаться после произошедшего. — У меня месячные.

Уже две его брови взметнулись вверх, когда Гермиона выпалила причину.

— Ну, мы можем пойти в ванную, — предложил он, двигая рукой и пытаясь освободиться от тисков её ног. Она ошарашенно посмотрела на него, и Малфой закатил глаза, поймав взгляд девушки и правильно его истолковав. — О, господи, Грейнджер, однажды мой член уже был в твоей крови, и, как видишь, я не умер. В этом нет ничего такого.

Её нервозность испарилась уже в который раз за этот вечер. Так умел только Драко: вводить нервную систему девушки в состояние накала, а потом, если ему вдруг захочется, просто стереть любые беспокойства, будто это небольшое дело.

Гермиона боролась с собственным желанием, а учитывая то, как он выглядел, это было особенно мучительно, но она понимала, что это правда плохая идея, пусть даже его не волновал эстетический аспект. Обычно в это время ей вообще рекомендовалось избегать физических нагрузок и чрезмерной активности, выпивая обезболивающие зелья. Секс явно не подходил под эти предписания, и Грейнджер не хотелось потом умирать на уроках из-за собственной необдуманности.

— Хорошо, но я правда думаю, что это плохая идея для моего организма, — вздохнула она, расслабившись, и он услышал ноты сожаления в голосе гриффиндорки.

Через секунду Малфой разочаровано вздохнул, все же убирая руку от её ног. В какой-то момент он выглядел как ребенок, у которого отобрали обещанный билет в зоопарк. Это сравнение заставило её улыбнуться, пока он сместил девушку под спинку дивана.

— Стой, — попросила она, и Малфой замер.

Гермиона подняла палочку, сосредоточившись на черчении сложной руны. Когда ранка на губе затянулась, он зашипел от боли, бросив на неё недовольный взгляд, но она лишь покачала головой.

Типичный Малфой.

— Подними голову, — сказал он и притянул её к себе, ложась рядом.

Глаза Гермионы оказались на уровне его груди, а диван был достаточно узким, чтобы она чувствовала тепло его тела. Через секунду Малфой положил другую руку ей на талию, притягивая ближе к себе. Обними меня. Эта фраза пронеслась по Гермионе стрелой из арбалета. Тогда он сказал ей, что этого никогда не произойдёт, оставив собирать своё сердце по осколкам, а теперь она лежала здесь, чувствуя, как поднимается и опадает его грудная клетка; запах одеколона, что у шеи становился гораздо концентрированнее. Ощущал ли он тогда себя таким же запутавшимся, как Гермиона?

Она облизала губы, смотря на впадинку у его шеи в тусклом освещении лампы, которого совсем не хватало, когда солнце окончательно опустилось за горизонт. Сначала Гермиона даже боялась пошевелиться, чтобы не разрушить это, но искушение оказалось слишком большим. Она аккуратно расстегнула ещё парочку пуговиц на его рубашке, а, увидев, что он её не остановил, поцеловала ключицы, выводя языком круги на коже. В ней горела смелость, подгоняемая адреналином, так что Гермиона легко укусила его внизу шеи, втягивая в себя кожу и оставляя там небольшую отметину. Слишком маленькую, чтобы тягаться с её собственной, но всё же.

— Продолжай в том же духе, и нам всё-таки придётся вспомнить заклинание, которое убирает кровь с бархатных поверхностей, — предупредил Драко, и Гермиона залилась краской, ложась обратно на его руку.

Её сердце стучало ровно и размеренно, но почему-то громче или же ей так казалось, потому что она до сих пор не могла поверить. Как и поверить в то, что просто лежать с кем-то рядом может сделать Гермиону до такой степени счастливой. Это было… жуткое счастье. Она часто использовала это слово, описывая про себя чувства к Малфою. Потому что это не был тот вид чувств, о которых рассказывала Джинни, когда у тебя вырастают крылья за спиной, и ты можешь свернуть горы. Это был тот вид чувств, когда ты себе больше не принадлежишь.

Он поднял руку вверх, смотря на свои часы.

— Ещё пара минут и нужно будет уйти, чтобы не наткнуться на Филча, — сказал Драко, опуская запястье обратно ей на талию. — Я пойду, чтоб…

— Я не хочу, чтоб ты… уходил, — она не думала это говорить, но услышала свой голос, только когда фраза оказалась почти окончена.