Сказка про белого бычка

После прыжка довольно тяжело рассчитать следующий удар. Но Роман порадовался, что не попал легионеру в глаз. Могли возникнуть неприятные последствия.

Добавил первому, еще не оправившемуся от потери дыхания бойцу. Хлесткий удар ладонью в шею. Резкий поворот, уход в тыл фаланги. Обеими руками схватил противников за шеи и стукнул их голова об голову.

Отряд поредел ровно наполовину. Оставшимся бойцам не осталось ничего лучшего, как разъединиться и попытаться затиснуть Романа в клещи.

Градов сделал несколько шагов вперед, минуя бойцов. Развернулся, хватая ближайшего за ухо, и двинул его локтем в ключицу. Противник выгнулся, ощерившись гримасой боли. И свалился спиной назад, угостившись пяткой с разворота.

— Останется только один, — тяжело дыша, пошутил Роман.

Римлянин не понял юмора двадцать первого столетия.

Он схватил Градова за плечи и ударил коленом. Но его нога вдруг наткнулась на бедро Романа.

Парень подцепил легионера за пятку и резко дернул ее наверх. Если бы еще ушел влево и приподнялся — не миновать врагу растяжки или перелома. А так только хрустнула лодыжка.

Римлянин замер в странной позе: с согнутой ногой, почти прижатой к ягодице, и откинувшись назад. Роман небрежно отклонил его плечом еще пониже. И завершил поединок эффектным хлопком раскрытой ладони по гортани противника.

— Поверить не могу, — хмуро выдавил центурион, глядя на своих побитых подчиненных.

— Я же говорил! — с торжеством воскликнул Садай и полез обниматься с победителем.

Надо сказать, что и побежденные повели себя по-мужски. А что, всё было по-честному. Поэтому, отряхнув с туник пыль, они также подошли к варвару, и кто обменялся с ним рукопожатием, а кто попросту легонько ткнул парня кулаком в плечо или бок, показывая, что зла не держит.

Квинт Тиней Руф был уязвлен, казалось, даже больше, чем его родственник. Откинувшись на подушки, он лежал, смертельно бледный, дыша так, словно ему не хватало воздуха. Заметив состояние высокого пациента, Соран принялся хлопотать вокруг него, быстренько сварганив компресс и поднося укрепляющее питье.

Медикусу помогала и Валерия, хотя больше всего ей хотелось сейчас оказаться на месте Садая, чтобы осмотреть, цел ли герой, нет ли у него каких ран и ушибов. Но следовало соблюдать приличия.

Отдышавшись, сенатор жестом подозвал к себе Марка Сервия и стал вполголоса что-то втолковывать ему.

О чем говорили родственники, девушка не разобрала. Видно было только, что центуриону не очень нравилось слышимое. Он пару раз энергично потряс головой, возражая послу. Но патриций настаивал, и в конце концов ветеран сдался.

Подойдя к Роману, он, не глядя ему в глаза, произнес:

— Тут это… Посол требует, чтобы ты выступил против еще одного бойца. Последний поединок…

— Так нечестно, доминус! — возмутился Садай. — Он же выиграл. Один против десяти.

— Рот закрой, щенок! — рявкнул офицер. — Давно розог не пробовал?

И неожиданно с виноватой заботой поинтересовался у пленника:

— Ты как, выдержишь, а?

Градов понимающе улыбнулся. Разумеется, он устал. Но не настолько, чтобы подводить этого, в общем, неплохого дядьку, вынужденного терпеть капризы спесивого аристократа.

— Постараюсь. А что за боец?

Центурион вздохнул.

— Это один из личных охранников проконсула…

Садай присвистнул. Негров-великанов, служивших носильщиками и одновременно телохранителями Руфа, среди легионеров никто не любил. Уж больно те кичились своим положением.

Еще бы, кормили, поили, одевали их не в пример простым римским солдатам. Мясо и вино у них не переводилось. И жалованье получали тройное. Преторианцы, понимаешь! Выделенные самим императором для охраны драгоценной особы посла.

— Ладно, пусть будет телохранитель, — пожал плечами журналист.

А что ему еще оставалось.

По знаку проконсула вперед выступил темнокожий богатырь гигантского роста.

При виде этого звероподобного чудища Валерия ойкнула. Вся восьмерка отцовских носильщиков отличалась физической силой и статью, но даже среди них Север выделялся. Это была поистине глыба, сплетенная из тугих клубков мышц.

Вот он каменной статуей замер напротив варвара, одетый лишь в набедренную повязку. Солнечные блики забегали по натертой маслом антрацитовой коже Севера. С легким презрением рассматривал он стоявшего перед ним пленника, словно тот был некоей букашкой, мешавшей полуденному отдыху великана.

Роман, оценивающе глядел на противника. В принципе, ничего особенного. Гора костей и мяса. Наверняка, привык массой брать, сразу сшибая соперника с ног. Где же у него слабые точки?

Ага, приметил русский, вот они. Пресс слабоват, подкачать бы не мешало и не жрать после шести вечера. И там, на шее парочку.

— Начинайте! — нетерпеливо махнул платком сенатор, которому не терпелось, чтобы с этим бактрийским наглецом поскорее было покончено.

Будто повинуясь его приказу, Градов сорвался с места.

На самом деле он применил обычную тактику шиваната, создававшегося как учение о нападении, а не обороне.