Сказка про крылья

– Да прекрати ты, я не вампир, не оборотень или не знаю кто там ещё, кто не отражается в зеркалах.

– Хорошо, прости. Странное чувство просто, когда нет отражения, и меня это немного пугает. Как будто тут ты со мной, а там я совсем одна, и от этого не по себе.

– Я с тобой. И вообще, ты уверена, что там – это ты? – спросил Лёша.

– Что ты имеешь в виду?

– Смотри внимательно. Сначала мне тоже показалось, что это твоё отражение. Но если ты понаблюдаешь за ним… в общем, оно начинает меняться, сначала неуловимо, но потом всё больше и больше.

Леночка перевела взгляд на отражение и улыбнулась, однако её копия в зеркале осталась неподвижной. Она улыбнулась ещё раз, а копия в зеркале надменно вскинула подбородок. Леночке стало не по себе. Было странно видеть точную зеркальную копию себя, которая не повторяла твоих движений. Копия как будто подменяла её реальные эмоции маской.

– Хм, и что я должна делать?

– Не знаю. Может, попробуем другое зеркало? – предложил Лёша.

– Хорошо, давай, – и Леночка перешла к следующему зеркалу.

Как и в первом случае, сначала на неё смотрела она сама. Но потом отражение начало мило улыбаться, как будто изображая радость и дружелюбие.

– Повернись ко мне, – попросил Лёша.

Леночка отвернулась от отражения и посмотрела на него.

– У тебя на лице страх, – сказал Лёша.

– Именно его я и испытываю, – подтвердила Леночка.

– Получается, что отражение намеренно искажает твои реальные эмоции, заменяя их противоположными. Но зачем?

Леночка не ответила. Она переходила от одного зеркала к другому, и каждый раз на неё смотрела одновременно она и не она. Она не верила собственному отражению и искала себя. Ей так хотелось увидеть себя такой, какая она есть сейчас, а не вот эти искажённые копии.

Бесполезно. Самым ужасным было то, что копии не исчезали после того, как она отходила от зеркала – они множились. Десятки поддельных эмоций, ложных чувств, ненастоящих людей! У Леночки закружилась голова. Она почувствовала, что теряет силы, а вместе с ними и сознание.

Чьи-то руки поймали её и бережно опустили на землю.

– Тебе плохо? – это был Лёша.

Леночка смотрела на него, но не могла ответить: не было сил. Копии множились и, казалось, забирали всю её жизненную энергию. Её била мелкая дрожь. Было тяжело дышать, немели руки и ноги, она в буквальном смысле слова переставала чувствовать себя. Лёша поднял её на руки и понёс прочь с поляны, обратно в ущелье.

13

Он посадил её на землю и прислонил к горе. Дышала она тяжело и прерывисто, тело продолжала бить дрожь, взгляд был немного безумен. Лёша достал воду и стал её поить. Леночка жадно глотала… а после отключилась.

Когда Леночка пришла в себя, она поняла, что Лёша тряс её и брызгал водой в лицо.

– Слава Богу, пришла в себя! Я чуть с ума не сошёл.

– Я норм, вроде… Просто как-то резко силы покинули. Не знаю… все эти копии – они как будто пили меня, и чем больше было их, тем тяжелее становилось мне.

– Копии?..

– Отражения, которые как я, но не совсем я. Как будто моя копия, которая старается не показывать мне меня.

– Как маски, скрывающие твоё настоящее лицо и настоящие чувства?

– Да, что-то вроде этого. Но как ты догадался?

– Я не догадался – я видел. А ещё я почувствовал ложь во всех эмоциях, которые отражались в зеркалах.

– Да, и я почувствовала. Это неприятно, не говоря о том, что, похоже, смертельно утомительно.

– И что думаешь? У тебя есть предположения на этот счёт? Что нужно сделать, или как это вообще связано с тобой?

– Боюсь, что есть, но….

– Что «но»?!

– Это не так-то просто даже произнести, не говоря о том, чтобы признать, – ответила Леночка.

– А выдерживать, как они тебя пьют, проще?!

– Нет, это ужасно, я не могу в этом быть…

Она опустила глаза, ей сложно было смотреть на него.

– Знаешь, я как будто жила не своей жизнью, не знаю, как объяснить… Вот я взяла и запрятала реальную себя очень далеко, чтобы никому никогда не показывать. И по ходу переборщила немного, потому что сама перестала понимать и помнить, а какая я? Чего вообще хочу? Где мои желания, а где нет? Я не могла оставаться одна, и не потому, что боялась одиночества. Я не могла быть наедине с собой, так как совсем не знала, какая я. А оставаться наедине с чужим человеком некомфортно.

И я цеплялась за людей. Я отчаянно нуждалась в них. Я пыталась ими заполнить пустоту в себе. Я отражалась от них, я была такой, как им надо, и тогда, когда надо. По крайней мере мне хотелось так думать. Иногда мне было грустно или обидно, но я не хотела этого показывать, не хотела, чтобы кто-то подумал, что у меня что-то не так. Да и кому интересно с таким человеком? Такого человека хочется пожалеть, а я боюсь жалости. Она жалкая, понимаешь? Жалость непривлекательна, и, в конце концов, обидна мне.

«Плевать, у меня всё хорошо! Мне совсем не больно, понятно?!» – вот был мой девиз, как бы сильно всё ни разрывалось в груди. И даже когда люди видели, или нет, не так, не видели (я мастер создания идеальных масок), а скорее чувствовали, что что-то не так, я всячески старалась это скрыть.