Сказка про наследство. Главы 1-9

– И только? Какой-то Порываев пришел к тебе, чтобы сказать превосходно о твоей бабке. Ты-то с чего заметался? Впрямь странно, Макс. Договаривай.

– Не только. Не только про вас, Юлия. Вас, действительно, знают все на комбинате. Я ничуть не удивился бы… Однако речь не про вас. Про мою бабушку – про родную. Ну, и про ее мужа. Вы понимаете, о чем я?

– И-и-ых… та-а…

– Юлия! Вы задыхаетесь?.. Юлия, не волнуйтесь! Я не поверил! Я… я… мне не следовало… Боже, я дурак! Я не поверил, не поверил – клянусь!!

– Не части. Со мной нормально.

– Такое просто не может быть. Невероятно для нашей семьи. Начиная с прадедушки Иннокентия Павловича. Елгоковы здесь в Кортубине с самого начала – на виду у людей. Но возникает странный старикашка – да в уме ли он, чтобы разбрасываться дикими обвинениями?! Чтобы ваша сестра, Юлия…. Я не поверил!

– ЧЕМУ? Макс, ну, скажи! Не мямли без конца – не поверил, не поверил… Как же! поверил сразу…

– Порываев сообщил, что муж моей бабушки Марьяны – какой-то фантастичный Решов, а уж имечко у него еще хлеще, чем Гераклид – Гранит. Сказочный бред! Юлия, умоляю! подтвердите – вернее, опровергните, а лучше скажите, что это бред, страшная сказка, что мне приснилась…

– Поверил… Ведь ты поверил!

– А что мне оставалось? Подумать только, еще вчера все было нормально – моя жизнь, планы, семья – жена, дети и вы, Юлия… А мои принципы? Обычная жизнь, без сюрпризов – пусть она меня не полностью устраивала, но не до такой же степени… Предательский удар со спины, когда не ожидаешь! Разве я заслужил подобное?

– Ах, бедный Максик! Частишь и частишь.

– Не смешно! Чудовищно! К чему я стремился, прилагал усилия… Вся моя жизнь! Все рухнуло…

– А что же такое? Что тебе сказал ужасный Порываев? Я услышала одни твои стоны, сопли…

– Желаете услышать? Точно желаете? Только для вас это не окажется новостью, как для меня. Вы-то, без сомнения, осведомлены! Признавайтесь, Юлия! Как вы могли так обойтись со мной?! За что? Я же ваш внук. Не родной, правда…

– Пу-пумс! Уже и не родной? Чужой, что ли?

– Да потому, что мать моего отца – ваша сестра. И отец вам не сын, а племянник. Я, конечно, понимаю, что вы вырастили папу как своего ребенка… Но у него тоже была мать. И отец – этот… этот…

– Решов?

– Да!! Представьте мое потрясение! Гранит Решов – майор или капитан НКВД, начальник исправительно-трудового лагеря, где содержались заключенные, работавшие на строительстве комбината. Человек из той преступной системы – не рядовой сотрудник ГУЛАГа. И этот Решов – мой дед! За что, Юлия?!

– За что, спрашиваешь? Тебе за что, Макс?… А что тебе-то?

– Вы насмехаетесь?!

– Нет. Стоп. А то ты так вопишь, что разрываешься даже. У тебя вон один глаз красным сделался – сосудик порвался. Возьми себя в руки – вдохни и выдохни. Водички попей.

– Какая водичка?

– Не хочешь воды? У меня есть шведская водка. С перцем. В бутылке еще достаточно. Налить?

– Бр-р! В глотку не пойдет!

– Пойдет. Очень пойдет. Водка хорошая, чистая. Достань стопки из шкафа. Сейчас плесну. Накатим.

– Вы… вы… сумасшедшая, Юлия? Не время…

– Пей. Одним махом. Не закусывай.

– Х-хэх!..

– Пошла? Погоди малость… Еще?

– Да вы что?!

– Значит, еще по стопочке. Вот так. Распусти себя, Макс – не бойся, получится. Посиди тихонько… Полегчало, мальчик?

– Полегчает тут… Словно огонь внутри пролился… Пожевать бы чего – хоть пирожков с картошечкой. Да, да, спасибо, мне лучше.

– Теперь побеседуем – тихо, без криков. Но бутылку ты далеко не отставляй. Не угадаешь ведь – чем беседа обернется. Я пирожки мигом разогрею.

– Эх, Юлия… Это крах. Я приведен в положение цуцванга. Что означает? пришло на ум немецкое словечко. Ни по-каковски это не выразить… Кобздец, конец! Я в полном… – ну, ясно в чем… В цуцванге! И-эх!

– Закусывай, Макс. Выбирай с румяным бочком.

– Славные пирожочки. Сами пекли?.. Ну, да, сами! у вас же вечно подгорает. Не обижайтесь, Юлия.

– Я не обижаюсь. Соседка великолепно готовит – и печет, и жарит, и парит.

– Та, которая окна моет?

– Другая моет. У этой муж Щапов постоянно разъезжает. На юг, в государственный заповедник. Надзирает за флорой и фауной в степи. Только там первозданная ковыльная степь уцелела, у нас же все нарушено, загажено… Теперь в особенности на хрен никому не нужно…

– Да, да, на хрен. Все на хе…!

– Угомонись. Щапов на юг подался – к казахской границе, а жена ему в дорогу наготовила, остатки по соседям разнесла. Потому тебе повезло полакомиться.