Сказка про наследство. Главы 10-15

Первая серьезная перемена стряслась (булькнула) с Лидой и потрясла незамысловатых тылков одновременно с потрясением, которое испытала страна. После знаменитого ХХ съезда Президиум ЦК КПСС решил ознакомить народ с докладом Н.С. Хрущева с критикой Сталинского правления. Так сказать, закрепить новое правление. Процесс запущен. Сперва пузырьки лопались, затем на спокойной глади выступила рябь, побежали круги и, наконец, волны – шире и дальше, захватывая новые расстояния, уровни, далекие углы, людские умонастроения – в обкомах, крайкомах, ЦК компартий союзных республик и далее рядовых коммунистов, комсомольцев и беспартийных граждан. По секрету всему свету. Однако дозволенные рамки критики сразу установлены – громкость и частота бульков. Партийное собрание провели и в Кортубине. Старый коммунист-ленинец Аристарх Кортубин по болезни не мог присутствовать. Собрание прошло спокойно, на высоком идейно-политическом уровне. Если описывать подспудные чувства участников, то наша история пойдет совсем не туда. До Утылвы точно не добулькает. А вот уже последующая реабилитация жертв репрессий коснулась реальных людей. И тылков тоже – Александра Анютина успели реабилитировать перед тем, как он помер. В тылвинском горкоме партии (его секретарем тогда был не В. Щапов) заслушали краткую информацию по данному вопросу, и самый молодой член бюро горкома – вступившая в КПСС по рекомендации комсомола учитель-новатор А. Кулыйкина высказалась в родной школе.

– Надо быстрее исправить ошибки и идти вперед. Партия должна сплотиться на крутом повороте. В конце концов, Сталин верил, что действует для народа. Были перегибы – преступления банды Берии и его сподвижников. Нельзя обвинять партию – это вина отдельных личностей. Урок извлечен. А ошибки – что ж… Не ошибается тот, кто ничего не делает. Наши дела колоссальны!.. Что дальше? Пострадавших реабилитировать. Перевернуть страницу.

Из темного угла учительской выросла тихая Лида Чиросвий. Она как очнулась от своей привычной безучастности и жестко отчеканила.

– Мой отец Грицан Ефимович Решетников, майор НКВД, работал начальником лагеря в системе Гулага. Его никогда не реабилитируют. Расстреляли и все. Будто не человек, а перегиб… А те, кто заварил всю кашу и отдавал приказы, теперь критикуют…

Воцарилось ошеломленное молчание. Агния споткнулась и попробовала продолжить.

– Это не просто… – ее словарный запас иссяк, и Лидина жесткая реплика повисла в воздухе. Лишь скрипнула половица (или зашуршали рыжие лапы в подполе?).

Первый эпизод, когда Лида позволила себе откровенность. Внезапно комок в ее горле, что уже закаменел и даже душил временами, мешал говорить (не зря же она всегда молчала), расслабился и булькнул внутрь. Лида глубоко вздохнула, порозовела. Ей понравилось. Стержень, на который насажен Лидин корыльбун, размягчился. Да, ничего нельзя исправить. Мир в представлении Лиды остался прежним, каким его изначально создал Энгру. Несправедливым. С доисторических времен ничего не изменилось. Даже сказки о тех временах. Но можно (и нужно!) жить дальше.

Вы по-прежнему считаете бабу Лиду (Лидию Грицановну Чиросвий–Решову) серой совковой училкой? Вам ТАК удобней? О-о-о…

А.Н. Кулыйкина, проработав с Л.Г. Чиросвий бок о бок всю жизнь, это удобную точку зрения отвергала – несмотря на принципиальные разногласия (не только в описанном эпизоде в учительской). Очень уж они отличались. Что думала Агния (всегда идеологически правильные вещи), громогласно сообщалось в школе. Лидины мысли – тайна за широким лбом в обрамлении черных волос. Они и внешне контрастировали – правда, тогда в молодости. С годами уже Агния превратилась в самовластную тетку с начесом – ей даже директор не осмеливался противоречить.

С самого начала Агния с головой окунулась в общественную деятельность. Молодых, образованных конкурентов в Утылве не было. Ее быстро выбрали в состав райкома комсомола – с тех пор она практически без перерыва находилась во властных органах. Неоднократно избиралась в тылвинский Совет, при наличии необходимого партийного стажа вошла в бюро горкома партии. И по профессиональной, и по общественной линии Агнию неоднократно выдвигали на различные звания, награды. Из немногих тылков, кто удостоился полного доверия, ездила с мужем по туристической путевке в Болгарию. Приехав, Агния оправдала доверие – фыркнув, заявила «У нас не хуже!». На пике педагогической деятельности Агния стала (заслуженно!) делегатом учительского съезда в Кремлевском Дворце в Москве. Нет, ей не присвоили Звание Героя Социалистического Труда с вручением Ордена Ленина. В числе коллег – таких же делегатов – она слушала доклад Министра просвещения СССР «О дальнейшем совершенствовании обучения, воспитания учащихся общеобразовательных школ и подготовки их к труду». Интересно, где это было? Если даже не в Пятигорье, то на какой планете?