Сказка про наследство. Главы 10-15

Чтобы ясно стало про соседа. На шестом этаже ближе к лестнице размещалась трехкомнатная квартира начальника прокатного цеха КМК И.С. Щапова. Бывшего начальника, теперь пенсионера. В том самом прокатном цехе, в котором Игнат Семенович начальствовал, трудился А. Порываев – сперва рядовым прокатчиком, потом специалистом, на пенсии ушел в комбинатовский музей, сотрудничал с многотиражкой Трудовая вахта и областной газетой «Родные просторы». Да, да, тот самый противный старикашка Порываев – только тогда еще не противный и не старый. За годы цехового стажа перебывал комсомольцем, коммунистом (вступил прямо с прокатного стана – инженеров уже так легко в партию не принимали). Дистанцировавшись от пролетариата, опротивел и превратился в какого-то странного чудесатого либерала. Вроде и либерал, а вроде и нет. Может, старческая деменция уже тут влияла? Рьяно обличал сталинизм и репрессии, к Максиму Елгокову вот прицепился с дедушкой Гранитом. Формально Порываев инициировал нашу историю – с него все закрутилось и забулькало. Но свою-то жизнь в советских условиях Андрей Гераклидович идеализировал, что, впрочем, объяснимо. В старости молодость видится прекрасной порой. Ну, в общем-то, все тогда было далеко не плохо. А после началось…

Упомянутый Порываев в истории с покушением на сатаровского наследника не отметился никак. Зачем он здесь упоминается? Да незачем. Пров Прович и его люди никого из чужаков (журналисты – еще хуже) близко не подпустили. Тем более, случился конфуз. Но в квартире Игната Щапова, давнего соратника Прова, Генрих переоделся и вышел уже в сухих брюках. Бульк. Сбулькало и все тут. Приличия соблюдены. Зато непосредственный свидетель – сосед, который приволок беспамятного Генриха из подъезда – не Игнат Семенович (у того старческих силенок не хватило бы), а его сын Владимир Игнатьевич. Понимающий, заслуживающий доверия товарищ. Не глупый мальчишка. Свой в доску. Наследственное членство в кортубинском партхозактиве – местной советской элите. Выдвиженец комбината. Выдвинулся аж до Центрального комитета (правда, не КПСС, а ВЛКСМ). Направлен в Афганистан по официальной линии и еще по доброй воле от себя. Великолепный послужной список для партийной карьеры. Образование даже лучше, чем у Сатаровского наследника – академию кончал, диссертацию писал. Но Союз рухнул, а свою перспективную карьеру В.И. Щапов порушил собственными руками. Мало того, что вернулся из Москвы в Кортубин, так еще (опять же по доброй воле!) законопатился в южную глухомань, на границу области с Казахстаном, даже не в дыру, а в дырку под названием Утылва. Ну, читатели все понимают. Вот и В.И. все понял и отнесся к эпизоду с покушением спокойно и здраво. Он ничего не обсуждал, не намекал, не обещал – просто взял и уехал в свою дорогую Утылву. И остался там на годы.

Что же Генрих Сатаров, кортубинский наследный принц? После драматического эпизода в доме на улице Социалистической он срочно улетел в Москву. Чтобы разрядилась обстановка, улеглись страсти. Чтобы выяснить подоплеку покушения. И самому успокоиться. Вернулся он не скоро, в сопровождении телохранителей – колоритной парочки, братьев Клобов.

Как выясняли и как воевали, есть отдельная история. Сатаровы сохранили контроль над комбинатом. Хотя на людях Генрих выглядел довольным, излучал уверенность и оптимизм, но вот душевное спокойствие – штука деликатная, мягкая, податливая, как шерстка белого кота. Кот не нашелся после покушения в подъезде. Пуля не нашлась. Валявшуюся на ступеньках шестого этажа (где убийца, очевидно, выжидал время и курил) смятую пачку сигарет – в красном круге черная надпись Lucky Strike – сочли случайным мусором. Киллера не поймали. Следствие забуксовало по причине, что информации крайне мало. От потрясенной жертвы не добились связных показаний, не составили портрет – фоторобот – преступника. Вообще, с психикой шутки плохи. Генрих понял на собственном опыте, ходил по московским врачам, и в Кортубине пришлось проторить дорожку все к тому же профессору, что лечил раньше маленького сына. Только Генриху потребовались не витаминчики, а рецепты на сильные успокоительные средства. Но со временем все вроде нормализовалось, устаканилось. Вроде??..

*****

После гористого участка пошел общий спуск. Вот и Утылва не за горами. То есть, буквально она располагается не за горами. Горы с восточной стороны городка – числом четыре – плюс пятая невидимая гора Марай. Получается Пятигорье. Кортеж из трех черных иномарок, как и намедни синий Форд Фокус Максима Елгокова, приближался к городу с юга. Уже показалась возвышенность с густой, темно-зеленой растительностью – не гора, а как бы пригорок, на котором установлен въездной знак УТЫЛВА. Место всем известное и замечательное тем, что от пригорка – со стороны, противоположной дороге – струилась Негодь. Таинственный источник, который бил из земли и наполнял подобие небольшого озерца. Именно здесь утопили легендарные хомуты, что с той поры все всплывают в Виждае. Проезжавшие автомобили не могли видеть Негодь и знать про нее тоже не могли.