Сказка про наследство. Главы 16-20

– Смех смехом, но ситуация не смешная. После паузы Петька спросил.

– Что делать будем, Лешка? Нам отступать некуда. Позади – или впереди – Утылва. Это как сесть – лицом или спиной к памятнику…

Петька одновременно просил совета и подкалывал лучшего друга. Лешка это отлично понимал и отвечал резко (он еще не простил намеков на Варвару).

– Не надо языком трепать. Надо мозгами. Их приложить в первую очередь.

– У нас уже вторая. По второму кругу пойдем? Начинать тебе, Петька. Дежавю. Опять в гостиницу полезешь. Дождемся вот темноты, – Юлик твердо знал, что сам никогда не полезет. У него уважительная причина – боязнь высоты. Директорша ведь жила на втором этаже.

– Очень смешно. Прям уморительно. Только я – пас… Уступаю эту честь другому. У нас есть спортсмены рекордсмены. Им и карты в руки.

– Мы все перепробовали, – Юлик начал перечислять. – С плакатами по кругу бегали. Протестовали. На башню лазили.

– Не ты. Лешка со своей девчонкой с флагом залез, – неумолимо напомнили братья Анютины.

– А мы ворпаней отвлекали, – не уступал Юлик.

– Как ты отвлекал? Лежа в беспамятном состоянии? Да еще без штанов… Ладно, ладно, не отрицаем. Флаг-то на башню подняли. Общими усилиями. Победа!

– Хватит нос задирать, – не согласился Петька (исключительно из духа противоречия). – Мы не на башне. Ну, прокукарекали (или по-нашенски промавкали) в области про нас. Журналист – родственник тети Наташи Цыбиной – статью написал. И дальше губернатор прислал сюда настоящего олигарха. Потешить наше тщеславие. Только это ничего не решает – не решает так, как мы добивались. Пузырьки на поверхности. А по сути, как пилили станки, так и пилят. Уголовник на своем грузовике через проходную возит металлолом на Малыханскую точку. Воровской бизнес процветает. Скоро ничего не останется. А мы что же? Мавкаем!

– Все вы тут заслуженные, – утешил Лешка. – И хоть я позже всех в ячейку вступил, потому весьма подозрителен… Рискую подкрепить твои подозрения, Петька, но молчать не могу. За красную черту мы вышли. Хохмы и игры закончились. Отмавкались. Все очень серьезно. Ты даже не представляешь, как…

Лешка выговаривал лениво, но с низкими угрожающими нотками. Ребята почувствовали, лишь Петька по привычке хорохорился.

– Ах, ты представляешь? Варвара на ушко нашептала на скамейке во дворе? Или ее адепт Федька, сын Сукин? Она же его к тебе подсылала. Чтобы ты картину полностью представил. Кстати, чего он под меня рядится? в черное?

– Ты убежден, что черный цвет – твой эксклюзив? Что невозможно путать вас. Оба в черном и в масках… Близнецы братья. Например, я в ментовке обознался, пока Цукова в лицо не увидел.

– Неправда! Федька толще! У меня брюки не трещат.

– Толще, толще. Он же не сидел на Казятау несколько ночей, трясясь от страха, животом не подобрался… Ты же трясся, потому как стащил у директорши ди… гм… кое-что, и знал, что она не простит. И кара неминуема.

– Обошлось ведь. Не пришли и не покарали. Да сказки все! Что в гостинице взял, отдал дядя Вове Щапову, – Петька неисправим. К его быстрому уму, изворотливости прямо невероятным образом примешивалось легкомыслие.

Круглый блондин невероятно обаятелен и нахален. Влюбленная Устина Жадобина напряглась, с тревогой вглядываясь в Лешку. Тот покачала головой и с нажимом произнес.

– Не все отдал. Увиливаешь, ходишь вокруг да около! Ты же у директорши дивор украл.

– Откуда это известно? – упорствовал Петька.

– Тылки говорят. Мне так Варвара говорила. Послала к тебе дивор вернуть. Я не обманываю. Честно говорю!

– Чушь! Ну, как можно украсть и не знать, что украл? Это как чихнуть… А я там, в гостинице, здорово расчихался. Из-за кислого запаха…

– Что ты видел, Петька? – у братьев Анютиных любопытством зажглись светлые глаза. – Не торопись, расскажи по порядку.

– Ну… ниче особенного в гостинице. Комната как комната. Даже две. Дальняя – это спальня. Я туда не заходил. Раньше меня воспитывали – если не допущен в святая святых, недостоин… – при этом ехидном выпаде Лешка застонал, прижав руку ко рту. А Петька от внимания ребят только воодушевлялся. – Мебель, ковры. Шкаф большой – платяное отделение, и полки. Но вот впечатление от всего…

– От чего? – уточнил Матвей.

– Ты представь. Поработай воображением. Или мозгами, как Лешка предлагает. Он всем предлагает… Ночь, но не так, чтобы очень темно. Фонарь ведь перед гостиницей горит. Полумрак.

– Ночь везде была. На улицах ворпани открыто гуляли, свои порядки насаждали. Племянника тогда преследовали. Вылезли из колодца – из норы…

– Верно. Только ты, друг Матвей, знать не можешь. Ты дома торчал. У мамки под кроватью. В безопасности.

– Почему это? Все, значит, прятались, а ты один рисковал за Утылву?