Сказка про наследство. Главы 16-20

Известный молодой тылок – Петька Глаз – мог похвастать рядом несомненных достоинств. Тем более, хвастать он любил – таким уродился. Но и без хвастовства – заводила среди своих товарищей, создатель молодежной ячейки (и до появления Лешки Имбрякина ее глава), дерзкий смутьян, осмелившийся открыто бунтовать против синей ядки, когда еще старшее поколение испытывало беспочвенные надежды и страх, юный идеалист, похититель чужого дивора. Это все о нем – и это все для Петьки мало. Он имел явные склонности к лидерству и любил их демонстрировать – зажигательно выступать. Передалось по мужской линии в роду – не Анютиных, а Глайзеров. Его прадед Иван Глайзер был сильным оратором, способным организатором, первым директором стройплощадки КМК. Хотя судьба его печальна (арестован и расстрелян по облыжному обвинению во вредительстве), но два года его директорства стали очень напряженными и продуктивными и повлияли на окончательный успех всего строительства. Иван Глайзер чрезвычайно увлекся грандиозными масштабами тогдашних задач – возвести крупнейший металлургический комбинат в голой степи. КДБП! Первый директор верил и знал, как это сделать (в том числе, каких усилий это потребует). Иван Глайзер был и мечтателем, и инженером. Сказки любите? Про святых и инсургентов. Это про людей из той эпохи – из той сказки. А Петька – единственный, ныне здравствующий наследник Глайзеровского рода. Яркий, энергичный юноша. Можно было бы сказать – копия прадеда, но прадеда в Утылве знали только двое тылков – брат с сестрой Александр и Анна Анютины. Уж Петька-то точно не анютинской породы. Ему бы всегда быть на виду и на верху. В гуще событий. И не простым исполнителем. С его-то темпераментом, самомнением и харизмой! Петька всегда слишком увлекался. Вспомнить пламенную и сумбурную речь на знаменитом митинге – свою роль в событиях она сыграла. И сегодня тылков согнал на площадь Петькин призыв.

Сейчас с возгласом «Айда!» тот же Петька побудил толпу к действию. Как он сам говорил, за бараном предводителем пошло стадо (хотя Петька вроде заявлял, что и он, и все – не бараны). Парни из ячейки – Сережка, Матвей с Демидом и даже Юлик с возведенными глазами (все пошли – и он пошел). Кроме Лешки. И кроме Дэна, который крепко обнял неживую Лесю (младший Сатаров в точности исполнил совет, данный Ирэн его отцу насчет Ларисы). Вано присвистнул с дерзкой веселостью и как бы тоже склонился к прогулке. Среди тылков обнаружились и другие смельчаки – не обязательно члены ячейки. Граница была нарушена.

Варвара отступила назад, вертя головой – старалась не упускать из вида всех и со всех сторон. На красивом лице мелькнуло затравленное выражение. Густые черные ресницы почти закрылись, притушив синий взор. Единственный опасный признак в лице – ноздри раздувались.

– Не робей! – подбадривали друг друга тылки. – Обходи с боку. Прием хороший – с флангов-то. Не раз проверено.

– Эх, бочка-то у нее крутые… Воевать как обнимать…

– Чегой-то слишком легко… Легко испугалась ведьма… Странно как-то. Не попасть бы впросак.

– Вот и я думаю… И ни чуточки ведьме не верю.

– Накуй! Зря мы терпели, тряслись… Наш черед настал! Что обыкновенно с ведьмой делают?

– Известно что. Чисто теоретически. На костер. Или это слишком радикально? Можно гуманней – раздеть догола, вымазать дегтем, вывалять в перьях. Красотулечка выйдет – краше, чем теперь.

– Не по-людски это…

– По–людски – это с людьми. А с ведьмой… Глазюками ишь зыркает… Рогатину надо. На расстоянии чтоб…

– Как на медведя? Тогда уж на медведицу. Ну, нет у нас в степи медведей. Суслики тут, зайчики рыжие… Ромка! Отвлеки ее!

– Чем? Кукиш с маслом показать? Чмокнуть в щеку?

– Зачем в щеку? Где твоя пукалка? Бахай!

– Не стану стрелять. Засудят. Да и ведьму не убьешь… У наших Ляпустин оружие отобрал перед тем…

– Справимся! – тылки горячились и лезли на рожон.

Передовые бойцы шагнули на дорогу. Относительно крепкий (в сравнении с разбитыми городскими улицами) асфальт затрещал, не выдержав тяжестей, словно тонкая корочка – так, видимость одна. Люди уставились вниз – и не поверили своим глазам. Асфальтовое полотно пошло трещинами – они извивались и множились, сплетались в сеть. Словно что-то толкало, распирало изнутри. И мало того – трясло. Весьма ощутимые толчки – резкие, неровные, сбивающие с ног. Многие герои больно приземлились на пятую точку, кое-кто устоял, балансируя почти виртуозно. Среди последних – спортсмен Юлик Цыбин. А Петька одним из первых (и совсем не грациозно) оказался на земле. Братья Анютины упали на колени. Вано вовремя отпрыгнул. Сходному с Вано по массивной комплекции Сережке Рванову пришлось несладко – он тоже не устоял, и сотрясение его крепкого хребта принесло сильные ощущения – Сережка аж застонал. Рядом попадали не члены ячейки – просто представители тылвинской общественности. Крики, ругань, шум.