Сказка про наследство. Главы 16-20

Дюше пришлось вникать во все подробности – в том числе, и совершенно ей чуждые. В график и содержание с/х работ, в обеспечение техникой, запчастями и ГСМ, в складской оборот и пр. А еще необходимо научиться держать в узде гастарбайтеров (без дешевой рабсилы никак, но этот контингент весьма специфичен). Все на Дюшины плечи. Если спросить, как удавалось пожилой женщине? Открылся главный ее талант – чисто административный. Может, Дюша и не владела компетенциями в вопросах замены рабочего цилиндра сцепления или ремонта моста трактора Беларус или в тонкостях утренней дойки, пастеризации молока. Она не применяла привычный авторитарный стиль руководства, была сильна в другом – в знании человеческой психологии, навыках находить и привлекать нужных людей. Вроде мягко, ловко, изобретательно – но все получалось по Дюшиному хотению. Чего это стоило, не распространялась. Дюша называла Ирэн хитрой лисицей, но у нее самой природная хитрость давно обернулась житейской мудростью. Вот главный талант, позволивший Дюше быть на равных со своим мужем Вениамином Имбрякиным (умником семи пядей во лбу). И даже с Сыродем Дюша не спасовала – стребовала, что ей нужно. А в новой ситуации быстро поняла и легко смирилась, что ей нужны помощники. Одна хозяйство не вывезет. И действовала соответственно. Помощников искала в ближайшем окружении – также и среди новой родни со стороны снохи – среди Веселкиных и, вообще, в Малыхани. Первым прибежал жених Танькиной сестры Федька Цуков. Прохвост редкостный. Но Дюша приняла и поставила решать коммерческие вопросы. Скажете, пустила лису в курятник? Дюша в данном случае руководствовалась почти иезуитскими соображениями: за Федькой она могла надзирать и вникнуть в его работу. Начиналось, как Дюша и предвидела: Федька сразу распушил хвост – дескать, он будет бесконтрольно распоряжаться средствами, а старушку аккуратно задвинет. На первом этапе своей комбинации, Федька пришел к Дюше с предложением.

– Остап Ибрагимович Галина Викентьевна, я вас уважаю. Вы такой человек!.. Но согласитесь, положение вашего сына уязвимо. Это лучше решить с самого начала.

– Я те решу! – сверкнули Дюшины темные очи. – Мой сын дееспособный. И идиотом его никогда не признают. Я сказала! А ты, родственничек, очень шустрый ярлыки наклеивать. Этот дурак, и этот… тоже. Я, по-твоему, дура? Тогда и все мы в Утылве? По тому, как нас едва не объегорили. За языком следи!

– Галина Викентьевна, и не думал даже…

– Подумай. Слишком много на себя берешь. Иди, работай. И бумажки твои я хочу видеть – все, какие есть.

– Вы мне не доверяете?

– Вот еще. Доверяй, но проверяй.

Несколько раз Дюша ловила Федьку на комбинаторстве (не на воровстве пока), и тогда Федька оправдывался, размазывая сопли. Одновременно хозяйка убедилась, что коммерческая жилка у нового родственника имеется. У Дюши смутно забрезжила идея сделать Федьку акционером, тем самым привязать его к интересам семьи Авдониных. Конечно, не Бог весть что – прикормить карася перед ловлей. Это еще планы, хотя Федьке намек брошен.

И другой (ну, не совсем формальный) родственник снохи – гражданский муж Гели Веселкиной Тулуза – пригодился. Ему поручили заниматься гастарбайтерами. Дюша опять не ошиблась – на свой уголовный манер Тулуза навел порядок.

Выходило, что исчезновение старого Сыродя не привело к катастрофе. С трудом, со скрипом АО Тылвинское побороло кризисные моменты. Под Дюшиным водительством шестеренки хозяйственного механизма крутились в слаженном ритме.

На хуторе Чагино – не в бревенчатом тереме, а в новом кирпичном доме с новой мебелью и со всеми удобствами – разместились удобно члены Авдонинского клана: Костяня с Танькой, Дюша, еще Танька позвала сестру Райку, чтобы вместе веселей было. За Райкой на хутор сунулся Федька Цуков, но Дюша не разрешила.

– У нас приличный дом. Ты сначала женись. Штамп в паспорте поставь, что не абы кто, а муж законный. Потом посмотрим – пускать тебя или нет.

Тулуза коллективное проживание отверг – остался с Гелей в малыханском коттедже. Наблюдая вблизи сестер Веселкиных, Дюша не без удивления обнаружила, что малыханские доярки не столь безнадежны. Да, они еще юные – болтают, хихикают, наряжаются вульгарно (накупили себе шуб, платьев и прочих тряпок, цацок), но никто не учил девчат светским манерам. В их насмешливости, бесцеремонности, отсутствии пиетета к чему-либо порой проглядывает (высверком в дивьем зеркале) природная смекалка, однако инфантильности излиха. Сестры не дошли до осознания своего положения, но Дюша на собственном опыте понимала, что рождение ребенка способствует изрядному прояснению в женских (уже не в девичьих) мозгах. По крайней мере, можно надеяться. Неизвестно, что из Таньки с Райкой в итоге вырастет. Как неизвестно, что вырастет из Костяни. Дюша почему-то была уверена, что никто не сможет нанести ущерб интересам ее сына. Не родился еще такой человек!