Сказка про наследство. Главы 16-20

– Велено передать…

– Чего передать? – Максим уставился на бледную руку – что там? даже мелькнула шальная догадка – синий дивор?

– Галина Викентьевна ключ велела передать. От ее квартиры на первом этаже. Там лучше устроиться. Дюша сейчас живет в Чагино и здесь почти не бывает. Она все приготовила к вашему приезду.

– Почему не у бабы Лиды? – спросил Максим. – В прошлый раз мы великолепно провели время. А сейчас что? Цела бабушкина квартирка-то? Кефирчик не разнес?

– Как можно…

– Почему нельзя?.. Вот этот синий диван – я помню его. Бабушкины вещи выбрасываете?

– Одно же старье – Леся начала оправдываться. – Никому не глянется, не пригодится.

– Как не пригодится? – Максим шутки ради грозно нахмурил брови. – А мне? вдруг пригодится? будет нужно очень.

– Так это… Берите диван. Шкаф рассохся и развалился. Стулья не краше… Бабылидины документы взяла Дюша – у нее и спрашивайте. Но квартира официально на Машутку оформлена. По закону – по завещанию. Мы ничего плохого не делали. Самый простой ремонт – что смогли. Щели замазали, стекло в форточку вставили. Батареи Борис Сергеич заменил – не лично, прислал слесарей… Но жить в бабылидиной квартире все равно нельзя. Потому Дюша вам предлагает пожить у нее… Я ключ передаю.

Произнесся длинную речь, девушка словно выдохлась. Как только ключ (как раньше синий дивор) перешел из ее руки в руку Максима, она попробовала ретироваться, но Максим удержал.

– Леся, я пошутил. Ничего подобного не думал. Ваша, ваша квартира… Но я надеялся на Дюшу. Как с поминками-то быть? Она обещала…

– Все уже куплено и приготовлено. В двенадцать часов сядем. Кастрюлю компота сварили. Картошка с мясом. Суп с вермишелью. Бисквитов напекли. Продукты Дюша из Малыхани привезла. Сейчас за водкой поехала. Скоро она появится…

– Ну, раз так… В двенадцать часов? Хорошо… Леся, я еще хотел. Не сейчас, но потом надо поговорить. Меня попросили… И с родителям вашими я повидался бы… Ладно, потом…

Да, Максим. Потом. Все подождет. Сейчас начнутся приготовления, которыми станет командовать Дюша. Она распорядится как генерал, и все будет в лучшем виде. Люди усядутся за столы на свежем воздухе. Поедят, выпьют, потолкуют. И Елгоковых – как признанную бабылидину родню – допустят в общий коллектив. Юлия увидит аборигенов (и столкнется с их закидонами) в первый раз, но Елгоковскую императрицу мало что может смутить. Она всегда держится одинаково независимо и язвительно в любом обществе – хоть в кортубинской верхушке, хоть с бригадой строителей, нанятых для различных переделок в доме в Коммуздяках. Или вот теперь окажется с тылками – истинными совками – что даже проще и легче. Юлия не почувствует и малейшего дискомфорта. Не как Максим. Она найдет, какими словами перекинуться на поминках. Тем более Максим много и красочно рассказывал ей про тылвинский зоопарк с ворпанями и корыльбунами.

Например, Агния и Юлия – первая подруга, а вторая ненавистница в молодости бабы Лиды – найдут общий язык. Юлия старше, но они обе родились (страшно подумать!) до войны. Их чувства, мысли, правила – все из той ушедшей эпохи (когда у людей было много общего, и многое было общим). Уцелевшие совковые кариатиды – одна с палкой и другая с прооперированным коленом. Они знали. Наиболее ясный отчет отдавала себе Юлия. Тяжело под конец жизни думать, что все зряшно. Нет, конечно, не все, но Юлия никогда не довольствовалась половинчатостью. Или все – или ничего. Такая сказочная императрица из рода Елгоковых.

Ждать смирения напрасно.
Мы уперлись в пунктик – сказка.

Агния тоже упиралась из последних сил. Хотела напоследок вернуться к привычному порядку. Но вернуться нельзя. И горько, и больно, но жизнь подходит к концу. Баба Лида ушла прежде.

Завтра Максим подвезет двух старушек на кладбище. Агния прикроет белокурые кудри черным гипюровым шарфиком, Юлия и здесь продемонстрирует строптивость – ничего из траура не наденет. Агния возьмет с собой цветы – распустившиеся красные тюльпаны, Юлия отправится с пустыми руками. Сопровождаемые Максимом, они вместе пройдут мимо могил по земляным дорожкам под шелестящей листвой.

Кладбище стоит все там же – с северной стороны Утылвы, в ложбине, не доходя до брошенного поселка гравийного карьера. Место тихое, люди без особой надобности не ходят. Но сегодня многим понадобилось. А на другой день очень понадобится троим – мужчине и двум пожилым женщинам. Старозаветная атмосфера на кладбище – как и во времена, когда Утылва была селом. С тех пор случились революционные и иные катаклизмы, пронеслись бурные ветра. Но это где-то там, а здесь, в траве, вечный сон среди крестов, советских памятников из нержавейки с пятиконечными звездами, современных мраморных надгробий. Между могилами беспорядочно протоптаны тропки – идти только друг за другом. И бережно обходить бесхозные захоронения – будь то холмик или остатки ограды, камни. Новые захоронения делаются только на свободном месте – благо степь кругом без конца и края. Допускается потеснить лишь родственников, дабы члены одной семьи лежали вместе.