Сказка про ведьму и молодильные яблоки

— Зачем, — поддержал брата царевич Ростислав, — мы отправимся домой и напишем песню про вашу мудрость и отвагу — не каждый ведь решится отправиться в неизведанные земли.

— Решено, — Змей Горыныч хлестнул по стене хвостом, — отправимся на рассвете, а вы, так и быть, пишите про нас песню.

Скоро костëр догорел, а царевичи и царевна легли спать.

— Здорово, ты придумал, Ростислав, — похвалил его брат.

— А то!

А прекрасная царевна тихо заплакала, вспоминая песню: казалось под сводом чëрной пещеры всë ещë звенели струны, радуясь смерти злой уродливой ведьмы. "Ни за что мне нельзя открыть свою тайну, или сгину, и никто моей внучке уже не поможет", — думала старая ведьма, вытирая злëзы с молодых румяных щëк.

Царевич Ярослав, заметив еë слëзы, мягко сказал:

— Не бойся, я защищу тебя и от коварной колдуньи, и от ползучих гадов, — и в подтверждение своих слов достал из ножен меч, сверкнувший алым в свете тлеющих углей.

На рассвете путники попрощались с Горынычем и, забрав лошадей, отправились в горы. Зелëные склоны круто поднимались вверх и постепенно чернели, теряясь в серых облаках, а опасные уступы были скрыты под снегом. Ветер в горах выл и рычал страшнее Змея Горыныча.

— Так мы долго, подниматься будем, — почесал затылок царевич Ярослав, — надо поискать ущелье или пещеры.

— Не спеши, царевич, — и царевна взмахнула шëлковым платком.

Горы загудели, затряслись и расступились, замерев, словно недремлющие часовые на посту. Вскоре путники вышли к самому синему морю.

На горизонте, в лучах полуденного солнца зеленел и золотился дивный остров. Царевна снова взмахнула платком, и над жемчужными волнами раскинулся высокий мост.

Быстро доскакали лошади до дивного острова, и путникам открылась его сказочная красота. На тонких ветвях с резными листьями сидели длиннохвостые жар-птицы, с алыми и малиновыми перьями и золотыми клювами, а на зелëном лугу ручеëк мурчал песенку василькам и ромашкам. Дул тëплый ветерок, и медовый аромат, доносившийся из яблоневого сада, кружил голову.

— Ах, как я устала, — царевна присела на траву и закатила глаза.

— Отдохни, мы сейчас сорвëм яблоко и вернëм тебя к отцу и сестре, — сказал заботливый царевич Ярослав и вместе с братом скрылся за деревьями.

Через пять минут он, счастливый, подал девушке румяное круглобокое яблоко:

— Выбирал самое спелое!

— Спасибо тебе, царевич, — на глазах царевны выступили слëзы.

Но только она дотронулась до яблочка, как чары спали, и перед царевичем предстала радостно хохочущая старуха. Царевич Ярослав закричал и выхватил из ножен меч:

— Что… что ты сделала с царевной, злобная ведьма?!

— Нет никакой царевны и никогда не было! — и ведьма прыгнула в сапоги-скороходы, которые она нашла в пещере Горыныча, и что было духу побежала по мосту.

Царевичи, всë ещë не веря увиденному, бросились в погоню. Нещадно гнали они лошадей: не верили, что всë это время доброй и ласковой царевной притворялась старая ведьма, думали, что похитила она девушку и хотели спасти еë.

На рассвете третьего дня догнали ведьму царевичи у самой избушки. Ведьма — за дверь, царевичи — следом. Но тут на крыльцо выскочила, перегородив им дорогу, другая старуха. Она раскрутила над головой метлу и, издав воинственный клич, обрушила еë древко на голову царевича Ростислава. Царевич ойкнул, а сестра ведьмы подумала: "Не даром, я познакомилась с тем шаолиньским монахом!"

Но тут царевич Ярослав выхватил у неë метлу и переломил через колено. Он вбежал в избу и закричал:

— Отдавай царевну!

Но ведьма погрозила кулаком и зашикала:

— Тихо, ты! Ребëнка напугаешь.

И тут царевич увидел на печке бледную худенькую девочку. Она тяжело и прерывисто дышала, а из закрытых глаз катились слëзы.

Ведьма подошла к печке и поднесла к губам девочки молодильное яблочко. Девочка откусила маленький кусочек, тут же еë щëчки порозовели, и малышка открыла глаза:

— Бабушка, милая! — она засмеялась и обняла плачущую от счастья ведьму.

Ведьмы рассказали царевичам, что только чистый душой и добрый сердцем человек мог сорвать молодильное яблоко и что ведьме пришлось обернуться прекрасной царевной, чтобы попросить помощи. А царевич Ярослав подумал, что старой ведьме совсем не была нужна его помощь, чтобы сорвать волшебный плод.

Выздоровление внучки решили отпраздновать. Ведьма вместе с сестрой принялась стряпать яблочный пирог, не с молодильными яблоками, конечно, но с такими же вкусными. А их внучка хлопотала вокруг — в ней был столько радости и жизни, что она тоже решила приготовить яблочные пирожки для своих бабушек.

Скоро накрыли белую скатерть и достали из печи дымящиеся пироги. Царевич Ростислав пообещал сделать новую метлу, даже две, и теперь рассказывал сестре ведьмы, как они отправили Горыныча к родственникам, а та смеялась, вспоминая, как гостила у шаолиньских монахов, летающих на драконах. А царевич Ярослав сидел, опустив голову, и тосковал. "Эко, выходит, — с тоской подумала старая ведьма, — влюбился царевич в девушку, а девушки и нет". И заплакало сердце старушки — полюбился ей отважный и заботливый царевич.