Сказка северных ветров (СИ)

— А другие пробовали? — пытливо выгнул бровь Истар, пытаясь понять, была ли какая-то хитрая лазейка в заклинании знахарки.

Но горе-соперник вновь отрицательно мотнул головой.

— У Радуша до сих пор ожоги на руках, — помрачнев, признался он. И, глядя в бокал, добавил: — а я чуть головы не лишился.

На этом Истару стоило бы прекратить свои расспросы, но он не унимался:

— Ты чувствуешь своего волка?

— Нет. Совсем, — едва слышно произнёс Эрдлиг, а потом вдруг сорвался. Резко поднявшись на ноги, он зло прошипел в лицо пограничнику: — это как будто лишиться разом обоняния, слуха и зрения. Потерять большую часть своих ощущений. Оказаться вмиг беспомощным и бесполезным.

Истар мог бы подобрать слова для успокоения оборотня, если бы он был его другом. Но утешать того, кто пытался увести твою женщину — было уже слишком. Да и утешения от соперника были бы для Эрдлига худшим из унижений.

Поэтому, он сделал то единственное, что не умалило бы достоинства обоих. Не задавая лишних вопросов, когда всё и так было понятно, он пообещал:

— Я поговорю с ней. Негоже одному из Рэйлифов терять своего волка.

— Не нужно, — слишком неравнодушно для того, чтобы это было правдой, выдохнул Эрдлиг. Допив вино, он отошёл от Истара и, налив себе ещё, вернулся в кресло. — Я сам виноват.

— Ты просто использовал свой шанс, — понимающе усмехнулся пограничник, ставя пустой бокал на край стола.

Осуждал ли он Эрдлига? Злился ли на то, что тот пытался завоевать Иньярру? Как бы то ни было, ненависти к младшему лорду он не испытывал. А значит и для вражды не было повода.

Вот только Эрдлига ещё больше задевало это равнодушие. Ибо оно заставляло чувствовать себя так, словно он был кем-то, кого уже не стоило опасаться. Словно, его списали со счетов.

— Мне не понять твоего спокойствия, — только и мог выдавить из себя он, в спину уходящего мужчины.

На что тот, дойдя до двери, развернулся и, усмехнувшись, ответил, взглядом указывая на амулет:

— Ну, он же на твоей шее. Так с чего мне волноваться?

Глава 26

Впервые за без малого две недели Иньярра проснулась ближе к полудню. И впервые позволила себе насладиться пением птиц за окном и ощущением тихой радости, от которой на лице появляется счастливая улыбка. Глядя на кружение мельчайших частиц пыли, высвеченных солнечными лучами, она чувствовала себя переполненной силами, способной горы свернуть одной рукой. И даже тот факт, что Истара не оказалось рядом, когда она проснулась, неспособен был испортить настроение. Тем более что стоило ей подумать о нём, как мужчина беззвучно появился на пороге.

Живой и невредимый, в чём она успела убедиться ночью, он одним своим присутствием делал её день светлее. Пусть и выглядел слишком уж серьёзным.

Иногда Ярра не могла разобрать напускное это, или хмурость была одной из его перманентных черт. А иногда напрочь игнорировала собранность и ластилась к нему, получая в награду чарующую улыбку на скуластом лице. Чтобы ни случалось в огромном мире, начинающимся за порогом их дома, с ней он всегда оставался внимателен и ласков.

Вот и сейчас, помня об этом, она воспользовалась излюбленной уловкой — приподнялась на локте и протянула ему свободную руку.

— Доброе утро, — лукавая улыбка изогнула губы в улыбке. — Иди ко мне.

Поманив его, Ярра дала одеялу соскользнуть по телу чуть ниже и оголить верхнюю часть груди. Она видела, как в тёплых ореховых глазах мелькнуло предвкушение. Но Истар быстро взял себя в руки. Отрицательно качнув головой, он выдохнул:

— Я жду тебя на кухне. Завтрак уже готов.

И эти его слова настолько отличались от того, было между ними ночью, что Ярра настороженно замерла. Она не пыталась угадать причину того, почему нежность и страсть вдруг обернулись собранностью и хмуростью, потому что знала — он всё объяснит. И всё равно, выходя на кухню, ощущала некую настороженность. Казалось, будто волшебство утра безвозвратно утрачено. И она в толк не могла взять, что послужило этому причиной.

Но, несмотря на это, она привела себя в порядок и, натянув на голое тело вязанное шерстяное платье, тихонько подошла к Истару со спины и обняла за плечи, прильнув к нему. Когда он отнял её руку от себя и поцеловал в середину ладони, жадно вдыхая аромат кожи, Ярра потерлась щекой о его плечо и мягко поинтересовалась:

— Что-то случилось, пока я спала?

Стоило словам прозвучать в тишине, как Истар переменился. Коротко выдохнув, он снял с себя её руки и нехотя обронил:

— Я был на Заставе.

Если это должно было ей что-то объяснить, то этого не случилось. Недоумённо выгнув бровь, она отошла от Истара и села по другую сторону стола, прямо напротив. Насколько она знала, в последнее время на Заставе было на удивление спокойно, поэтому искренне не понимала, что могло вызвать его недовольство.

Её непонимание было настолько явным, что Истар пояснил, глядя ей в глаза:

— И видел Эрдлига.