Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Тем временем Мео, со слов Менекеллы заподозрив, что Чьенцо ушел в дом именно той девицы, взял с собой собачку, потихоньку покинул дворец и направился в ее дом. И как только он ступил на порог, девица сказала: «Волосы мои, свяжите его!» А Мео тут же, сразу, в ответ: «Собачка моя, хватай ее!» И собачка бросилась на девицу и в один присест проглотила ее, словно яичный желток. Войдя внутрь, Мео нашел своего брата заколдованным; и когда две шерстинки от волшебной собачки попали на одежду Чьенцо, тот очнулся словно после долгого сна. Тут Мео рассказал ему все, что было с ним по пути и потом во дворце, и как Менекелла приняла его за мужа, и как ему пришлось спать с нею рядом. И не успел еще сказать, что не притронулся к ней, а спал, укрывшись отдельно, как Чьенцо, по демонскому наваждению, схватился за свою «старую волчицу»[118] и, взревев от ярости, перерубил брату шею словно огурец.

На шум прибежали король с Менекеллой и, видя, что Чьенцо убил того, кто на него точь-в-точь похож, спросили, как он мог это сделать. И Чьенцо сказал:

— Спроси у себя самой, ты, которая переспала с моим братом, не отличив его от меня. Вот за что я его прикончил.

— Ах, сколько же вас таких, что убивают почем зря! — сказала Менекелла. — Ну и доблестный подвиг ты сотворил! Поистине, ты недостоин такого брата! Ибо он — на одном ложе со мною — всю ночь спал, отвернувшись к стенке и под другим покрывалом, так что каждый был сам по себе.

Услышав это, Чьенцо стал горько раскаиваться в столь тяжкой ошибке — которую впору было бы назвать дочерью напрасного гнева и матерью убийства — и разодрал себе ногтями все лицо; но потом вспомнил о траве, указанной ему драконом, потер ею шею брату, и едва приставил голову к ее месту, как вновь обрел Мео живым и здоровым. С великой радостью обняв брата, Чьенцо просил у него прощения за то, что, получив столь дурную весть и повинуясь мгновенному приступу гнева, лишил его жизни. И все вместе отправились они во дворец, откуда послали за Антоньелло, вкупе со всем его семейством[119]. И весьма полюбился Антоньелло королю; и увидел он, как сбылась на его сыне пословица:

криво лодка плыла, да прямо в порт зашла.

Козья морда Забава восьмая первого дня

Дочь крестьянина по волшебному дару феи становится женой короля; но оказывается неблагодарной по отношению к той, которая сделала ей столько добра, и в наказание получает вместо лица козью морду. По этой причине презираемая мужем, проходит через тысячу злоключений; а затем, обличенная добрым старцем, смиряет себя и снова обретает прежнее лицо и возвращает любовь мужа

Как только Чулла завершила рассказ, сладкий, точно сахарный, настал черед вступить в хоровод Паоле, которая начала так:

— Все дурные поступки, совершаемые людьми, имеют каждый свою окраску: или негодования, которое к ним побуждает; или нужды, что заглушает голос совести; или любви, что ослепляет глаза; или ярости, что разжигает сердце. Но для неблагодарности нет оправдания ни ложного, ни истинного, на какое она могла бы опереться. И этот порок столь отвратителен, что иссушает источник милосердия, угашает огонь любви, заграждает дорогу для благодеяний и сеет в душе того, кто им оскорблен, тошноту и горечь, как увидите вы из рассказа, который я предлагаю вам послушать.

Жил некогда крестьянин, у которого были двенадцать дочерей — одна другой не поспевала руку подавать; поскольку добрая хозяйка дома Чеккуцца, то есть мама, каждый год приносила по девчонке; и бедный муж, чтобы семья жила сколько-нибудь сносно, нанимался каждое утро на поденную работу в поле. И не знаешь, чего было больше: пота, что он проливал на землю, или слюны, которой плевал на заскорузлые ладони. Одним словом, ему, с его ничтожными заработками, удавалось кормить этих своих лягушат так, что только с голоду не помирали.