Сказка со счастливым началом

Но ведь Соня не виновата, что она такая. Если её и должна мучить совесть, то только в связи с её верой, что настоящий брак должен быть освящён в таинстве венчания. Увы, так уж вышло… не всё в жизни поддаётся программированию, не всё получается так, как правильно. Но и потом у неё почему-то не нашлось ни времени, ни сил объяснить Жене про свои убеждения… хотя эта вина до сих пор камнем лежит у неё на душе. А сейчас – нет и желания. Она видит, как далека от него эта тема, поэтому и не спешит ничего ему навязывать, хотя – чем дальше в лес, тем больше дров. Но ведь они всё равно скоро поженятся, теперь это не подлежит никакому сомнению. Или… подлежит? В какой момент оказалось, что всё решено? Она ведь ничего ещё не решала… и не решила.

Как это – не решила? Соня легла на живот и заворочалась, пытаясь устроиться на подушке. Теперь уже по-любому надо, никуда не денешься. Что сделано, то сделано. Или – можно ещё передумать? Нарушить все правила, пусть будет её виной… Ведь должна же она всё-таки любить… если, конечно, сумеет.

– Не спишь? – сонно проворчал Женя, повернулся на бок и обхватил её одной рукой.

Да нет, что за глупости она тут навыдумывала! Ей даже стало плохо от мысли, что надо что-то ещё решать, когда всё уже определено. Никого лучшего в её жизни не случится, всё будет у них хорошо, надо немедленно забыть все эти выдумки, вспомнить Мару, её завещание. Это всё дурацкая привычка к одиночеству, к отгороженному мирку, к своему кокону. Женя – как раз единственный, кого можно туда пустить без угрозы разрушения. Он не натопчет и займёт ровно столько места, сколько она позволит. Если вообще захочет входить.

И для её веры и убеждений Женя тоже оставит пространство, а большего ей от него и не надо. Кстати, насчет религии он высказался при ней единственный раз – когда впервые пришёл в гости. Окинул взглядом Сонин уголок, обернулся к книжной полке – там рядком стояли книги Александра Меня. Достал одну, пролистал и сказал: «Удивительный фенотип… Еврей, исповедующий христианство. Странный случай, да?» Сказал без ехидства, без какого-либо подтекста, просто мысли вслух. Но Соня сразу же внутренне сжалась и произнесла резко: «Да, очень странный. Взять хотя бы апостола Петра, или Павла… Евреи, исповедующие христианство. Все до сих пор удивляются». Женя только глянул на неё, как обычно, спокойно и приветливо – он никогда не поддавался на её повышенный тон, не заводился в ответ на высказывания, с которыми не соглашался. Поставил книжку на место и перевёл разговор.

…Нет, всё-таки Соня виновна, и дело не только в вере. В сегодняшнем удовольствии было что-то нечестное – по отношению к Жене. То, что происходило между ними раньше, когда она ничего не чувствовала и не желала, а только уступала его потребностям, казалось теперь более оправданным, чем удовольствие ради удовольствия, ублажение своего тела с помощью чужого, полёт вместе с мужчиной, которого ещё не любишь, какой-то обман, кража, бездушное действо сродни чревоугодию.

Но ведь Жене сегодня было лучше, чем когда-либо… кажется. Она даже не придала значения, что он чем-то расстроен. Близкий человек захотел бы понять и спросить. А ей… ей не хочется. Желание выспрашивать прошло, как ни бывало.

Соня приподняла голову, чтобы увидеть на столике Бориса – сегодня она не успела посадить его лицом к окну. Тот жалостливо склонил морду – хотя бы не осуждает…

– Ну, и чего мне, по-твоему, не хватает? Любовь – это ведь не обязательно сходить с ума, правда? – беззвучно спросила его Соня (он умел слышать и так).

– Ну и чего же тебе не хватает, дурочка? – грустно повторил Борис.

Дурацкая привычка – притворяться, что не понимает, отвечать вопросом на вопрос.

– Наверное… страсти? Я не испытываю к нему страстного чувства… но любовь ведь бывает разная, правда?

Лис покачал головой.

– Страсти? Нет, не страсти… Страха. Ты не боишься потерять Женю, можешь быть с ним, а можешь и без него.

– Да, могу. Но с ним ведь лучше… Я же признаю, что лучше! Раньше я вообще ни с кем не могла, а с ним… И вообще, может, я никогда не смогу любить, так что ж теперь? – затараторила, если так можно выразиться, когда говоришь мысленно, Соня. – Или… я не знаю… не знаю! Что же теперь делать, что же?.. Нельзя же его обманывать!

– Не психуй, – твёрдо сказал Борис, – пойми: это хорошо, а не плохо. Можно сказать, тебе повезло. Вспомни Мару, как она страдала. Этот смертный страх, эта страшная болезнь – кому они нужны? Чудненько ты без всего этого обойдешься! Многие, многие обходятся. Не надо, не надо… не зови, не накликай… ну, пожалуйста…

Соня даже испугалась его молящего взгляда. Борис чаще отшучивался или спорил, но никогда так не умолял. Она резко повернулась на бок. Женя крепким, надёжным захватом обнял её, полностью вписав в свою позу, прижал к себе. Ты прав, Борис. Всё и так в порядке. Не надо накликать беду, не надо, не надо…

* * *