Сказка в дом стучится

В трубке наступила тишина — секунд на двадцать. Потом голос Терёхина вернулся — в серьезное состояние.

— Я развернул такси. Буду у тебя, говорят, минут через… Нет, через час. Мне тут надо завернуть еще кой-куда. Не за цветами, не пугайся. Так что бери походный рюкзак, ключи от Хайлендера и спускайся в девять десять.

На секунду меня охватила немота. Нет, пока он говорил, мне уже поплохело, но я тогда еще могла дышать, а сейчас уже судорожно открывала рот — беззвучно.

— Ты сдурел? — сумела я наконец не только выдать в ответ, но еще и избавиться от матерного эквивалента, который сюда ох как просился.

— Скворцова, не испытывай мое терпение. Не спустишься, поднимусь сам. И будет еще хуже, чем сейчас. Возьми, во что завтра переодеться, и куртку потеплее. Уложу тебя спать во дворе, если нас на порог не пустят.

И он сбросил звонок. Но сбросить оцепенение от его звонка не получилось даже через пять минут.

Глава 33 "Испанский стыд"

Через десять минут я все же начала двигаться и довольно быстро. Для начала действительно достала из шкафа чистые джинсы, футболку и сменное белье — без кружева. За зубной щеткой нужно идти в ванную, а в ванной нужно сходить в душ. А для душа надо тоже взять чистую одежду и… Свитер, чтобы не трясло. Он хлопковый: в нем ни холодно, ни жарко. Как и мне должно быть от приглашения Терёхина. Отчего тогда уши пылают, точно мне загодя отдергали их тридцать раз?

Да, уши мне сейчас мама надерет. Но только после душа. Правда сначала нужно вытолкать оттуда сестренку с феном.

— Ты чего не с пижамой? — удивилась та.

— Ухожу я от вас, злые вы…

— Аль, я серьезно!

— Так и я серьезно. У меня вынужденное свидание.

— Какое? Ты же спать собиралась… — хлопала сестренка большими глазами.

— А я от своих планов и не отказываюсь. Я только локацию меняю. С вами мне все равно не уснуть будет. Приду утром, так что можете на засов запереться.

— Ты серьезно сейчас?

— Вероника, уйди уже наконец! Не лето, чтобы прямо из душа на улицу прыгать. И достань мне какой-нибудь из своих старых рюкзаков.

Через десять минут я вывалилась в коридор с зубной щеткой, дезиком и испариной на лбу — не от душа, а от мыслей, что я делаю сейчас несусветную глупость.

— Аля, что ты затеяла?!

Мать преградила мне дорогу, но у меня от страха перед встречей с Терёхиным сжался не только желудок, и я спокойно протиснулась по стеночке в комнату, чтобы бросить все в школьный рюкзак, который Вероника заботливо положила возле моей сменки.

— Аля!

Я обернулась, застегивая на весу молнию.

— Мама, я завтра вернусь. Не рано. Так что увидимся вечером, после работы. Тогда ты точно успокоишься, и я смогу жить дальше. А не успокоишься, мне придется свалить навсегда.

— Он за тобой приедет?

— Я — за ним. У нас машина одна на двоих нынче.

— Аля, не надо за ним ехать. Аля, успокойся! Так нельзя…

— Мама, а как можно? Мне тридцать лет. Я могу сама решать, с какими мужчинами встречаться и какие подарки принимать. Испанский стыд на то и испанский, чтобы в России его не испытывать. Успокойся, мам! Ты никогда не думала, что твои подружки и наши соседи мне просто завидуют? Не думала? А вот подумай и успокойся. Коньячка выпей. Отпустит.

— Я тебя не отпускаю!

И она действительно встала в дверях.

— Рискуешь познакомиться с моим хахалем лично. Он сказал, что поднимется, если я не спущусь.

— Ты же едешь за ним…

Черт, сболтнула лишнего. И без коньяка.

— Он на такси приедет, и мы поедем куда-нибудь… Ночь длинная.

— Не езжай к нему домой… — выдала она мне шепотом, будто ей самой стало страшно от собственной глупости.

— Мам! Мы взрослые люди, мне тридцать, ему — сорок. Мы, наверное, без твоих советов решим, что нам делать. Для этого, кстати, домой ехать совсем не обязательно. Мама, дай мне пройти!

Я прошла, к кладовке, стащила с крючка куртку, вытащила из-под вешалки кроссовки. На мне штаны из мягкого вельвета — в них спать удобнее: цвет в цвет с Баронессой буду. Да что ж меня так трясет? Футболка уже вся мокрая, а это ж только начало… Чего только, не понятно.

Вероника подняла брошенный на пол рюкзак, пока я перекидывала через голову сумку — нет времени перекладывать вещи, в спешке обязательно что-нибудь забуду. Ключи от дома, например, в который мне все же хочется вернуться.

— Аля, удачи! — шепнула Вероника и хотела подмигнуть, наверное, но в итоге зажмурилась.

Я перекинула рюкзак через плечо.

— Буду не раньше полудня. Завтрак для меня не оставляйте.

И хлопнула дверью. У меня еще минут двадцать в запасе, но их я лучше проведу в машине, чем в прихожей. Для нервов спокойнее. И белые ночи за тонированными стеклами не так страшны. Особенно, когда говоришь по телефону. Не с Валерой. С Игорем, которого у меня получилось послать на нужные три буквы.

— Да, гитара в полном порядке…

И я не врала — заставила себя взять ее в руки. Думала, гитара поможет мне взять в руки себя самою. Но это было еще до приходы мамы, до разговора с Терёхиным — в прошлой жизни, короче.

— Извини, я не сдержалась. Но давай я тебе хотя бы часть денег переведу, если ты стремишься помочь мне разнесчастной… Давай, а? Жить дружно?