Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова

Можно сказать, что Феврония завершает линию девических образов, проходящих через все оперное творчество Римского-Корсакова. Образы эти ярко индивидуальны: среди них есть и чисто фантастические (Панночка, Снегурочка, Волхова), и земные, но все же как бы "не от мира сего" (Ольга, Марфа). В образе Февронии идеальное начало переплетается с фантастическим, поэтому эта героиня не только завершает, но и венчает галерею женских образов Римского-Корсакова.

Феврония выросла и живет в лесу, в уединении. Она знает язык птиц и зверей, слышит и понимает шелест леса, плеск воды, шум ветра. Появляясь в первой картине оперы, она оставляет впечатление необыкновенно цельной натуры, юного существа, живущего в гармонии с природой. Ее помыслы чисты и светлы, душа не знает внутреннего разлада и исполнена радостного приятия мира; она верует в могущество и красоту его. Это настоящий пантеизм, то есть одухотворение природы и поклонение ей. Свое миропонимание Феврония сохраняет и в дальнейшем, проносит его через тяжкие испытания, выпавшие на ее долю: и именно ее внутренняя цельность и чистота помогают ей выстоять и одержать нравственную победу над злом.

Охотясь в лесу, сын китежского князя Всеволод встречает Февронию, пленяется ее красотой и мудрыми речами и обручается с ней. Не ведают герои, что их первая встреча станет и последней, что в их судьбу и в судьбу их народа ворвется страшная, неотвратимая беда.

Когда Февронию, ставшую невестой княжича, привозят в Малый Китеж, то на ее пути встает Гришка Кутерьма — пропащий человек, загубивший свою совесть и душу и сделавший из этого ”исповедание веры”. Поощряемый боярами, желающими унизить девушку незнатного рода, жестоко насмехается Гришка над Февронией, но в ответ находит не гнев и обиду, а жалость и сострадание.

Не успели девушки допеть невесте величальную свадебную песню, как в город врываются татары. Стоном и криками ”Ой, беда идет, люди!” наполняется городская площадь, только что бывшая шумной и праздничной. Феврония и Гришка попадают в плен, и отныне их судьбы неразрывно связаны. ”Убоявшись мук”, бражник Гришка становится предателем: он ведет врагов на Великий Китеж и при этом клевещет на Февронию, будто она — предательница. Их диалог-спор ночью в лесу, на пути к Китежу — противопоставление двух жизненных позиций, двух философий: идеи вседозволенности, оправдывающей в себе любое зло, и деятельной любви к людям, борьбы за лучшее в человеке. Феврония пробуждает совесть в "пропащем человеке”, сознание содеянного зла. В душе Гришки происходит перелом, и он, не вынеся мук совести, в исступлении сходит с ума...

”Сказание о невидимом граде Китеже” — произведение эпическое, в нем драма героев неотделима от судьбы народа. Тема народной борьбы с нашествием, противостояния перед лицом грозных испытаний звучит в опере с потрясающей силой и убедительностью. Она трактуется прежде всего как идея духовной силы народа, его морального превосходства, помогающего ему выстоять в страшный час.

Борьба с врагами как нравственный подвиг раскрыта в третьем действии, когда китежская дружина во главе с княжичем Всеволодом идет на битву. Знают воины, что идут на смерть, что силы не равны, но иного пути для них нет: ”Нам смерть в бою написана, а мертвому сорома нет”. Трагизм неравной борьбы передан в гениальной симфонической картине оперы ”Сеча при Керженце”, где чисто музыкальными средствами, без сценического действия, методом сопоставления двух контрастирующих тем — русской песенной и вражеской, сумрачной, наползающей как сказочное чудовище, —* создается образ битвы, и мы — увы! — слышим, как никнет тема китежской дружины, как гибнут защитники русской земли.

Погибает в бою Всеволод, умирает в лесу Феврония, беззащитный город открыт врагу, — казалось бы, логика повествования неумолимо ведет к трагическому концу... Но здесь вступает в свои права легенда, в которой народ творит желаемое. Содержание четвертого действия — чудо спасения Китежа, ставшего невидимым, и воскрешения Февронии и Всеволода — воспринимается как нравственный итог этой борьбы, как возвышение правых над неправыми, героического народа над захватчиками. В "Сказании о невидимом граде Китеже” мы вновь встречаемся с той особенностью народного мышления, которая, как в сказке, так и в легенде, отождествляет чудо с осуществленной мечтой. Вновь Римский-Корсаков остается верен избранной теме, ставшей лейтмотивом его творчества: преклонению перед величием мира и человека, воспеванию Идеала, который для него не что иное, как Красота и Добро.

О музыке "Китежа" писать словами трудно, ее надо слышать. С первых звуков оперы мы погружаемся в мир, в космос бытия, где есть радость, любовь, доброта, есть и горе, страдания, и смерть... Все это выражено музыкой, которая живет в каждой клеточке этого удивительного создания. Каждое слово, чувство, поступок, событие не просто положены на музыку, но становятся ею.