Сказка Востока

— Насколько я знаю, — развел руками Молла, — в шахматы играют ради удовольствия, а не сражаются за жизнь или смерть.

— Вот и прекрасно, — груб глас Повелителя. — Выиграешь — живи, проиграешь, — теперь Тимур в свою очередь развел руками.

— А твои сражения хороши: в любом случае ты ничего не теряешь.

— На все воля Всевышнего, — мрачен тон Тимура.

— Я играю, при одном условии.

— Условия ставлю только я!

Голова Моллы Несарта осталась склоненной, да вот костлявая спина несколько выправилась, появилась в ней стать.

— Я не раб! — тихо, но твердо возразил он и сразу же, словно извиняясь: — да и тебе, Великий Повелитель, недостойно сражаться со всяким отребьем.

Наступила гробовая тишина, которую мог нарушить только Тимур.

— Хорошо, — после долгой паузы гневно процедил он, — что ты хочешь в случае победы?

— Свободы!

— Согласен.

— Тогда мне лезть в Поднебесную, или ты снизойдешь?

— Дерзишь? — крайне суров Тимур, его правая нога, впрочем, как и та же рука, не сгибается от ранений, и он, с трудом спускаясь, постарался улыбнуться. — Будет твоя болтливая башка на шесте болтаться.

— Время покажет, — в тон ему ответил Молла.

Посредине роскошного ковра появился тяжелый, расписанный орнаментом золотой шахматный стол, на нем фигуры из слоновой кости — искусство лучших мастеров.

— Выбирай цвет, — добр Тимур.

— Ты, о Великий Повелитель, всегда нападаешь, — так же учтив Несарт. — Вот только просьба одна — любое сражение днем ограничено, давай на ход поставим песочные часы.

Тактика сражений Тимура всегда одна: вначале атакует правый фланг, потом левый, центр — в резерве. С Несартом это не прошло: Молла вклинил вперед свою пехоту, уступая в качестве, добился простора для своих тяжелых фигур в центре, и как долго ни думал Тимур, а песок быстро течет. Почернел Повелитель от злости: проигрывать он не привык — вокруг масса людей, и он все чаще и чаще глядит не на малое количество своих фигур, а лютой злостью исподлобным прищуром на то, как его соперник все время машинально поглаживает свою убеленную, кое-как постриженную бородку.

— Хватит вшей в бороде щекотать! — наконец не сдержался Великий Повелитель.

— Простите, привычка.

— От дурной привычки я быстро избавлю тебя, — разъярен Тимур. — Прикажу — руки отрубят.

Это ранее Молла Несарт в покорности перед Тимуром стоял, а теперь он сражается и хоть сгорблен судьбой, да держится прямо, в упор в глаза противника глядит и не без вызова отвечает:

— В шахматах и без рук обойтись можно, лишь бы башка на месте была, — он двинул вперед фигуру, — а умная башка и руки сохранит. Твой ход, Повелитель, — и пока пораженный Тимур смотрел в гневе на доску, Несарт перешел на персидский язык: — А Повелитель сдох, ^[36]— и в тот же момент картинно воздел руки: — Так это только в шахматах. А тебе, о Великий Тимур, будет вечная жизнь и здравие! — тут он тоже, как при молитве, низко склонился и, находясь в такой позе, спросил: — О, справедливый из справедливейших, как наш уговор?

Изо всех сил Тимур постарался выдавить улыбку:

— Я тебя вытащил из тюрьмы, хе-хе, какой свободы ты еще хочешь?

После этих слов даже птички, поющие в углу, почему-то разом умолкли, никто не шелохнулся, лишь затрещали изношенные кости — это Молла Несарт вновь выпрямился:

— О Великий Правитель, — теперь он понял, что шахматная баталия закончилась и он вновь буквально под пятой. — Ты действительно милосерден и справедлив! Смогу ли я, столь жалкий человек, когда-либо с тобой расплатиться?

— Сможешь, — жесток взгляд Тимура. — Мы еще раз сойдемся, но не в эти шахматы, которые ты за двадцать лет тюрьмы выучил наизусть. Мы сразимся в мои шахматы, — он лишь повел рукой, и это поле боя моментально убрали, и не два раба, а чуть ли не с десяток поставили посреди ковра невероятно массивный, большой стол. Он, видно, тоже из литого золота, инкрустирован перламутром, изумрудами и алмазами.

— Здесь в два раза больше клеток, — поясняет свое изобретение Тимур, — и, соответственно, в два раза больше фигур.

— У Великого человека — все в величии! — склонил голову Молла Несарт и с явной жалобой: — Мы будем сражаться или.

— За свою башку сражайся, — рявкнул Тимур.

— А если выиграю? — тих, но тверд голос Несарта и, видя, что ответа нет, уже громче: — Слово сдержишь?

— Что ты мелешь? Я всегда свое слово держу!

— Это общеизвестно, о Великий Тимур!.. Только одно, позволь мне заметить — не всегда лишь моя башка на кону будет.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ко мне в тюрьму твои визири приходили, просили твой сон разгадать. Однако я не гадатель. Правда, сны ты, говорят, вещие видишь, — тут Молла Несарт резко оборвал речь.

— Продолжай, — процедил Тимур.

— Продолжение сна только ты сможешь видеть. А мне, раз такая выпала честь, за свою башку или свободу до конца позволь сразиться.

Словно изучающе долго, тяжело всматривался Тимур в лицо Моллы Несарта:

— Я думал, ты шут, а ты — смелый человек. Смелость я уважаю. Ходи, ныне твой первый ход.