Сказка Востока

Действительно, стотысячная армия заполонила все ущелья, все дороги и тропы. И как сообщает летопись, скопище Тимура встретило яростное сопротивление горцев. А в Аргунском ущелье было много неприступных мест, укрепленных башнями, крепостями и замками, которые Тимур не без труда одолел, разрушил, а защитников уничтожил, сбросил в бездонные пропасти.

Армия кочевников достигла таких горных высот, что не только конный, но даже пеший не мог дальше идти. Снега было много и мороз ужасный, ветер ураганный с вечных ледников, дышать тяжело, нет провианта для людей и коней. Тимур уже отдал команду спускаться с вершин, но в самый последний момент Мухаммед-Тума еще более выслужился — в урочище Тазбичи может находиться Малцаг, по крайней мере, над самой большой каменной башней еще развевается красно-белый стяг.

Вверх! Казалось, сама природа выступила на защиту горцев. С кавказских вершин надвинулся страшный буран, кони не выдерживали, дохли, снежная лавина унесла в ущелье более тысячи воинов. Лютая непогода продолжалась не один день, но даже это не остановило завоевателя. Когда все улеглось, и над горами выглянуло яркое зимнее солнце, Тимур увидел перед собой сказочно красивое высокогорное поселение, где люди издревле занимались скотоводством и разведением пчел… Эту сказку малочисленные горцы не смогли отстоять.

Всех мужчин перебили, женщин и детей взяли в плен и у последних выпытали: Малцаг находится еще выше, в местности Башин-Кал.

Такого чуда даже Тимур не видел. На самой вершине остроконечной скалы гордо высилась каменная башня-крепость, над которой развевается флаг. И эта башня так высока, что, задрав голову, с головы Повелителя шапка упала. И ни одна стрела даже до основания крепости не долетела.

— В атаку! — скомандовал Великий эмир.

К башне вела лишь одна узкая тропа. Как только по ней двинулись воины Тимура, начался заготовленный камнепад. Многие погибли, этот единственный проход оказался замурованным. Кто-то из военачальников предложил поставить охрану, пусть подохнут от голода. Однако Тимур ждать не хотел. Он вызвал специальный отряд бадахшанцев. Эти люди выросли в горах и охотились на горных баранов в скалах. Бадахшанцы сумели по расщелинам пробраться почти что до самой башни, но дальше дело не пошло. Они несли потери.

— Повелитель, — докладывал их командир, — узкий проход, одна стрела и наш воин убит.

— Так сколько у Малцага в качане стрел? — злобно рычал Тимур. — Если даже тысяча, посылайте десять тысяч воинов.

Здесь количество не помогло. За день атаки образовалась целая груда трупов, которая ночью примерзла и окончательно закрыла проход.

Тогда Тимур вызвал инженеров. Осмотрели местность и решили строить осадные сооружения. С трех сторон соорудили невероятно длинные лестницы, по которым, как бесчисленные муравьи, поползли вверх тюркиты.

— Взять Малцага живым! Только живым брать! — отдавал приказ Тимур. — Сто тысяч тому, кто живым рыжего доставит.

Немногочисленные защитники башни сражались до последнего. И стрелы их кончились, и копья обломались, и мечи притупились, врукопашную пошли. Ворвались захватчики в башню, а там много этажей и за каждый — бой. И вдруг, на самом верху показался окровавленный Малцаг. Десятки рук тянутся к нему, отбивается он коротким кинжалом, но он его не спасет — выбит из раненых рук. И тогда он в отчаянном прыжке рванулся в сторону родного флага, сорвал его с древка, обвязался им, как спасением и с криком бросился, словно вольная птица, с головокружительной высоты. Да ему не повезло: глубокий снег и десятки вражеских рук не дали ему погибнуть. На закате короткого зимнего дня пред Тимуром выставили пленных из башни.

— Кто такая? — указал он на юную горянку. — Седа? Жена Малцага? Хороша! В мой гарем… Этих — в пропасть… А с этим, — он пнул связанного Малцага, — утром разберусь… хе-хе, может, его жена-красавица что подскажет..

На следующее утро у Тимура приподнятое настроение. Казнь врага — особое торжество. Приглашены все уважаемые люди Повелителя, в том числе и Молла Несарт.

— Ну, что? — склонился Великий эмир над Малцагом, грубо вздернул его подбородок, заглядывая в светлые глаза. — Так чья башка будет на снежном постаменте вечно стоять?

— Твоя, — сквозь окровавленный рот выдохнул пленный.

— Тьфу, — плюнул ему в лицо Тимур. — Казнить! — рявкнул он и, уступая место палачу, сделал шаг в сторону, пристально вглядываясь в измученное молодое лицо, и вдруг жестом остановил занесенный меч. — Постой-ка, — он вновь склонился к Малцагу, — эта морда, эти дерзкие глаза так жаждут смерти. Не-е-т уж, — Повелитель стал смотреть по сторонам, остановился на Молле Несарте. — Эй ты, плешивый мудрец, как ты сказал? «Прояви снисходительность, вели творить добро и отвернись от невежд». Хе-хе, вот так я и сделаю. Проявлю снисходительность, сотворю добро, — он вновь вывернул подбородок пленного и, глядя сурово в лицо: — Ты так легко не отделаешься. Будешь долго мучиться. Я знаю, как надо «отворачиваться от невежд». Ты будешь рабом!