Сказки

В два прыжка он оказался на площадке кегельбана и весело крикнул:

— Привет, друзья! С кем сразимся?

Некоторые игроки были на площади накануне, и хорошо помнили, как Готтлиб с треском проиграл неизвестному, а потому стали подшучивать над ним, заранее радуясь собственному выигрышу.

Но они просчитались.

Чудо, показанное вчера незнакомцем, сегодня повторил Готтлиб. Одним шаром он сбивал все девять кеглей, и не прошло и получаса, как в его кармане скопилось немалое количество выигранных талеров!

Токарь играл даже лучше того тощего человека, иногда оставлявшего две-три кегли.

Игроки стали шептаться и, видя, как он продолжал сбивать по девяти фигур за раз, самый задиристый из них свалил ногой кегли и заявил, что Готтлиб играет нечисто.

В ответ наш герой лишь рассмеялся и добавил, что накануне, когда он сказал то же самое чужаку, его подняли на смех, а затем объяснил, что, присмотревшись к игре того человека, он понял, в чем состоял секрет и весь вчерашний вечер тренировался.

Это объяснение многим показалось убедительным, и они набросились на задиру. Но Готтлиб продолжал сбивать девять кеглей одним махом и нахально загребать деньги.

Тот, кто назвал токаря нечестным игроком, снова накинулся на него. И на этот раз товарищи его поддержали. Так что, вместо всеобщего восхищения, своей чересчур хорошей игрой токарь вызвал лишь раздражение. Наименее злые из его соперников стали обзывать его мошенником, применяющим только ему известный прием. Другие шли дальше, утверждая, что Готтлиб продался дьяволу и что теперь, даже если бы он и захотел сбить меньше девяти кеглей, это ему все равно бы не удалось!.. И все сошлись на том, что ни за что на свете не следует играть с человеком, заранее уверенным в выигрыше.

Игра остановилась. Но, поскольку Готтлиб продолжал высмеивать товарищей, называя их трусами, то вскоре от перебранки перешли к потасовке. Кончилось тем, что разгонявшая драчунов стража доставила нашего героя домой едва живого.

Однако, несмотря на побои, на следующий день Готтлиб снова явился на площадь. Ему необходимо было держать данное слово. Увы! — во второй раз произошло то же, что и в первый, а в третий — то же, что и во второй. Разве что ссора была более злая, а последствия ее столь печальными, что Готтлиб решил на эту площадь больше не ходить.

Пришлось ему отправиться на другой край Берлина, где его еще не знали. Но и там все повторилось. Уже на второй день кегельный король был изгнан.

Готтлиб отправился на поиски нового места, благо кегельбанов в Берлине имелось немало. Но дурная слава о нем распространялась так быстро, что повсюду, где он появлялся, его встречали бранью и угрозами расправиться силой.

А как вы помните, наш герой поклялся Сатане играть в кегли не меньше трех раз в неделю. И теперь, не имея возможности играть в Берлине, он вынужден был искать партнеров в других городах.

К этому времени уже ничто не удерживало Готтлиба в столице Пруссии. Прежний хозяин прогнал его за уклонение от работы. Новый уволил за то же самое ровно через две недели. Третий — через два дня. А когда его невероятная удачливость в игре стала известна всем владельцам мастерских, уже никто не хотел нанимать Готтлиба, обвиняя его в связи с дьяволом.

Парень побросал пожитки в чемодан, взвалил его на спину и, полный надежд, зашагал прочь из Берлина.

Готтлиб едва не попадает в лапы дьявола

В другое время подобное путешествие показалось бы Готтлибу весьма приятным. Как всякий мечтательный немец, он не забыл бы полюбоваться природой увиденных им новых пейзажей. Увы! — в том состоянии духа, в каком он теперь находился, все эти красоты не вызывали у него никакого интереса. Думая лишь о проклятых кеглях, он едва взглянул на горы и долины и не задержался даже в тени густого леса, чьи зеленые заросли переливались на солнце самыми разнообразными оттенками.

Другой на его месте непременно остановился бы послушать лепет листвы, журчание ручья и пение птиц. Но Готтлиб не находил в этом ровно ничего, а в голове его стоял сплошной грохот падающих кеглей.

Когда же в туманной дали он замечал город или село, он не обращал внимания на красоту местности и не думал, найдет ли он здесь работу, но лишь спрашивал себя:

— Удастся ли мне здесь сыграть в кегли?

Так что путешествие не принесло Готтлибу ни удовольствия, ни знаний. Обманутый в надеждах на счастье, он постоянно был озабочен и хмур. Вместо почестей и уважения, вместо славы, которая, как он когда-то мечтал, должна была сопутствовать ему, юноша встречал лишь зависть и брань.

Удержаться на одном месте более недели ему не удавалось. Хорошо еще, если выпадала удача убраться подобру-поздорову.

Постепенно из-за оскорблений и стычек в повадках Готтлиба появилось что-то подозрительное, и его стали принимать за бродягу, а полиция установила за ним слежку.

Но не утрата доброго имени беспокоила юношу. Единственное, чего он боялся — это не суметь отыграть положенные три партии в неделю. Каждый раз при мысли об этом он вздрагивал всем телом.