Сказки

«То же, что у нас было сделано скромно, без всякой претензии на эрудицию, типографским наборщиком Петре Испиреску, в Германии сделали известные ученые, братья Гримм. Они собрали и опубликовали сказки тевтонских племен. Но удалось ли этим ученым сохранить примитивную прелесть и свежесть слова и мышления своих единоплеменников, лишенных книжной культуры? Когда мы говорим о нашем народном сказочнике Петре Испиреску, подобным вопросам и возражениям нет места. Для того чтобы сделать то, что он сделал, Испиреску не пришлось насиловать свой ум за волосы притянутыми разъяснениями этнических и лингвистических спекуляций: он просто дал волю своему перу свободно скользить по бумаге, подчиняясь лишь тем литературным знаниям, которые извлекли из родного, еще с детских лет так хорошо ему знакомого языка его острый ум и вечно бодрствующая память».

Вот что говорит о Петре Испиреску известный румынский писатель Барбу Делавранча:

«Где бы вы ни открыли «Сказки румын», перед вами тотчас же воскреснет Петре Испиреску, богато одаренный и энергичный писатель, наивно-эпическое воображение которого зачастую напоминает Гомера… На какой бы странице вы ни открыли его книгу, вы увидите создателя, а не собирателя сказок».

Вот кем был Петре Испиреску, дорогой читатель. Можно было бы привести здесь еще не одну оценку, но мы считаем слишком вескими и ценными высказывания вышеупомянутых румынских классиков, чтобы затруднять тебя своими собственными мнениями.

Петре Испиреску — гордость румынского народа, а его произведения — нетленное сокровище мысли и чувства — долговечнее мрамора памятников.

Хвала его поистине золотым рукам, извлекшим из векового забвения неоценимые сокровища народной поэзии этого некогда обездоленного народа и вернувшим их настоящему и будущему.

Хвала драгоценным самоцветам народной поэзии; они не погибли, бесплодно зарытые в земле, а, победив камень, светозарной порослью пробились к солнцу.

ЕУСЕБИУ КАМИЛАР

МОЛОДОСТЬ БЕЗ СТАРОСТИ И ЖИЗНЬ БЕЗ СМЕРТИ

Кто его знает, было ли это когда-нибудь или не было. Кабы не было, то, пожалуй, не стали бы люди о том сказку сказывать. А было это, говорят, очень давно. Тогда еще на осине груши росли, на раките фиалки цвели, медведи хвостом виляли, а волки с овцами гуляли, братались-целовались. В те поры и блоху ковали, подковы ей по два пуда на ногу пришивали, чтоб той блохе легче скакать. Прыгнула раз блоха за облака, целый кузов сказок там набрала да нам принесла.

Сказку записала муха,
Грамотейка, цокотуха,
А не веришь сказке той,
Значит, сам ты врун большой.

Это только присказка, а сказка впереди!

Так вот, жили-были на свете царь с царицей. И были они оба молоды и пригожи, и чего только ни делали, чтобы детей иметь; и к знахарям ходили, и звездочетов просили, чтобы те им по звездам прочитали-угадали, будут ли у них детки или нет. Только все напрасно!

Прослышал как-то царь, что недалеко оттуда, в одном селе живет старичок — мудрый ведун. И послал царь людей, чтобы того старичка к нему привести. А старичок не идет, упирается: «Коли кому что надобно, — говорит, — пусть сам ко мне пожалует».

Порешили царь с царицей к старичку поехать, взяли с собой вельможных бояр, да войско, да слуг и отправились в то село.

А старичок их еще издали завидел, вышел встречать да и говорит:

— Добро пожаловать! Чего ты, царь-государь, от меня хочешь? Что узнать желаешь? Ох, много тебе горя то желание принесет.

Говорит ему царь:

— Я тебя, старик, о том не спрашиваю! Лучше скажи, может, ты такое снадобье знаешь, чтобы нам детей иметь? Я тебя за него озолочу.

— Как же! Есть у меня такое снадобье. Только, так и знай, — родится у вас один-единственный сын, и на того вам недолго радоваться.

Дал им старичок волшебное снадобье. Обрадовались царь с царицей и воротились во дворец. Не прошло и недели, понесла царица, и пошло во дворце и по всему царству превеликое веселье.

Перед самыми родинами начало дитя у царицы во чреве плакать-кричать, да так, что его ни мать, ни знахари никак унять не могли.

— Не плачь, дитятко, — молвил царь. — Я тебе какое захочешь царство-государство подарю, любую королевскую дочь высватаю.

И-и, чего только царь ему не наобещал! А дитя знай кричит-заливается. Вот царь и скажи:

— Не плачь, сынок, я тебе Молодость без старости и Жизнь без смерти подарю.

Только он это вымолвил, замолчало дитя и на свет родилось. Стали тут все на радостях плясать, в бубны бить, в суренки гудеть. Целую неделю все царство веселилось, пировало.

И начал царевич расти, — что ни час все больше, смелее и мудрее становиться. Посылал его царь-отец в разные школы, ко всяким мудрецам. Что другим детям за год дается, то царевич за месяц выучит. Царь в нем души не чает, глаз с него не сводит, на него не нарадуется.

Да и все в том царстве, на него глядя, радовались, им гордились: вот, мол, какой у нас царевич подрастает, мудрый да ученый, как царь Соломон!