Сказки Апокалипсиса (сборник)

Шнапс настораживается и глухо рычит, но его хозяин командует: «Тихо!», и пес слушает дальше, грозно поглядывая по сторонам.

– С десяток положили – но имейте в виду, ма́льцы, их там на всех хватит… В общем, ссыпались мы с холма в Нагорный переулок, к дому этому, хотели вправо по Комсомольской рвануть, к реке…

Сталкеры понимающе кивают – шипохвосты в воду ни за что не сунутся.

– Только сверху птеры какие-то налетели, – продолжает Сергей. – С Москвы явились, черти, не иначе… Лёньку один чуть за шкирку не ухватил, да тот увернулся, птер вместо него глыбу какую-то сцапал и потащил, а Лёнька кричит: «Вниз! Все вниз!» Глядим – а там вход в подвал открылся. Не вход даже, так, нора два на полтора, остальное засыпано. Ну, мы туда. Едва протиснулись. Наверное, это нас спасло: шипохвосты только челюстями заклацали – бошки-то за нами не пролезают. Птеры озверели, орут, на шипохвостов пикируют… Ох и замес был! Короче, как стихло все, мы давай наверх, а Лёнька вот это из подвала вытаскивает… – командир отряда смотрит на змея в руках второго помощника, потом переводит взгляд на брата. – Ну, мы обломки там пораскидывали…

– Они? – глухо спрашивает начальник Базы.

– Они. По одежде узнали… – после секундной заминки Сергей вздыхает: – Вот такой груз у нас сегодня…

Начальник переводит взгляд с одного измотанного сталкера на другого и первым снимает кепи.

Три девчушки лет по шести, рыжие и черноволосая, останавливаются возле широкого рабочего стола под навесом, перешептываются и хихикают. Лёнька заканчивает покрывать деревянную рамку светлым пахучим лаком и не поднимает головы. Рядом сидит старый лабрадор-ретривер с шерстью в тон новой рамки и с любопытством морщит нос.

– Как тебе, Диего? – интересуется Лёнька.

– Вуф! – охотно отзывается пес и склоняет голову набок.

– Отлично получилось, стажер! – с одобрением кивает подошедший Митяй и выбирает из своих кудрей свежие стружки. – Вот что значит – руки из нужного места растут.

– Руки у человека завсегда из нужного места растут, – с удовольствием повторяет Лёнька слова отца Георгия. – Разуменья только не всегда хватает.

Митяй фыркает, и девчонки, глядя на него, заливаются звонким хохотом. Лабрадор переступает передними лапами, облизывается и нетерпеливо выдыхает: «вуф!».

– Танюшка, ну вот что тебе здесь надо?

– Мама просила, чтобы ты в школу зашел, – щебечет черноволосая Танюшка, вместе с рыжими подружками нежно гладя лабрадора по ушам и голове, отчего Диего жмурится и шумно сопит. – Она сейчас там.

– Ладно, только верстак приберу.

– А вечером к нам придешь? А сказку нам расскажешь? Про дона Леонсио? Ты же обещал!

Глаза Лёньки в буквальном смысле на лоб лезут.

– Беги давай, и подружек своих прихвати, – бурчит Митяй, избегая встречаться с Лёнькой взглядом. – Расскажу, расскажу…

Девчушки взвизгивают, хватаются за руки и вприпрыжку уносятся к жилому корпусу. Лабрадор встает и ленивой трусцой устремляется за ними.

Митяй садится на скамью рядом с Лёнькой и тягостно вздыхает.

– В общем… Как вы ушли, меня тетка к себе зазвала. Мол, у Танюшки температура под сорок жахнула. Ревет и никак не успокоится, а она же… чуткая, ну, ты знаешь… Слово за слово, успокойся, все будет хорошо, расскажи сказку… Ну и почему бы благородному дону не рассказать сказку маленькой больной девочке? Я и понес невесть чего: «Давным-давно жил да был в славном городе Вязьма один благородный дон по имени Леонсио…» А потом и не знаю, что говорить. Молчу, а Танюшка взяла и продолжила. Знаешь, как? «Однажды не спалось дону Леонсио, словно звал его кто-то. Тогда сказал он: “Слышу, кому-то нужна моя помощь, так вперед!” Зарядил свой верный автомат и отправился вызволять из заточения прекрасную даму и двух ее маленьких пажей…»

Митяй умолкает, проводит ладонью по лбу. Потом протягивает руку и берет со стола фотографию, для которой Лёнька по поручению начальника Базы только что закончил мастерить новую резную рамку.

На снимке смеялись четверо. Легендарный Комбат обнимал за плечи жену в длинном бежевом сарафане. Чуть впереди стояли паренек лет десяти и пятилетний мальчуган – оба в зеленых шортах и камуфляжных футболках. Между мальчишками гордо расположился большой воздушный змей, на черном полотнище которого нарисована алая буква «Z» и печатными буквами криво написано «Зорро».

Юрий Харитонов Родственные души

– Эй, умник! – от резкого окрика Тёмка вздрогнул и внутренне сжался, но шаг не сбавил. Станция Проспект Большевиков, на которую они с отцом переселились буквально два дня назад, нравилась ему все меньше. Мало того, что вокруг новая, незнакомая обстановка и люди, так еще пацаны прицепились. Идут от самой школы.

– Эй! Тебе говорят! – мальчика грубо дернули за воротник, заставляя остановиться. – Глухой, что ли?