Сказки бабушки Тайги

Им старушку улестила.

Тут неведомая сила

Вихрем бабку подняла,

Закружила-понесла

Во избушку;

На подушку

Уложила спать старушку…

До сих пор бабуля спит -

Пусть судьба её хранит!

И злодея та же сила

Подцепила, закрутила…

Но припало колдуну

Прихватить с собой княжну.

Он, что ястреб, изловчился -

За девицу ухватился,

Приподнял,

Но вместе с ней

Так и ухнулся в ручей!

Вишь ли — девица успела

Обрести живое тело.

Что тут сталось!

Брат ты мой!

Словно кто-то головнёй

Кинул в воду из залесья -

Пар дохнул до поднебесья,

А за ним взвилась волна -

Смыла напрочь колдуна!

В тот же миг родник иссякнул,

Конь живой уздечкой звякнул,

И восстал под этот звон

Цесаревич Ларион!

Тут же, вместе со княжною,

Он склонился головою

Пред царём:

— Благослови

Жить в законе и любви!

Ох, и свадьба разыгралась!

Я бы тоже там осталась,

Но случилась благодать

Эту сказку написать.

ЦАРЬ МАТВЕЙ ДА КНЯЗЬ АГГЕЙ

Не скажу какого года -

Жил на свете воевода,

Тот, что с самых малых дней

Величался князь Аггей!

Был он статный сам-собою,

Жил надёжною семьёю,

От свершенья ратных дел

Уважение имел.

Царь Матвей,

Хотя коварством согрешал,

Но государством

Дорожил

И оттого, от дохода своего,

За надёжные границы,

Часто даривал сторицей

Воеводу

И Аггей,

В тороватости своей,

Проявлял ко всем участье:

Кто впадал судьбой в ненастье,

Он надёжностью дарил.

И народ его любил.

Но желаннее награды,

Краше всяческой отрады

Для него была одна -

Раскрасавица жена!

Не прошло от свадьбы году,

Как обрёл себе в угоду

Князь от венчанной своей

Двух добротных сыновей!

И от этого надела

Счастью не было предела!

Так, за месяцем годок,

Пролетело лет пяток.

Но на счастье,

Кто ж не знает?

Часто зависть нападает

И разит его порой

Хуже язвы моровой.

А поскольку воевода

У соседей-сумасбродов

Недовольство вызывал

Тем, что воли не давал

Над родной землёй глумиться,

Их Король решил добиться,

Чтоб в своей стране Аггей

Впал в немилость поскорей,

Чтоб его, как супостата,

Царь-Матвеева расплата

Развенчала навсегда.

Надо ж!

Именно тогда

Доняло царя-владыку

Взять постельником Лалыку -

Так боярина Квашню

Люд прозвал за болтовню.

Небылицы, да подвохи

В нём плодились ровно блохи.

Тем он, честно говоря,

И снискал любовь царя.

Словно липкою холерой,

Царь к нему проникся верой.

Знать правителю -

Эхма! -

На мозги легла зима.

Как прознал Король соседний

Про постельниковы бредни,

Тут же, целясь на скандал,

К алалыке подослал

Стародавнюю ведунью -

Ворожею и колдунью,

Что могла в любую стать

Самоё себя менять.

И к тому же волховица

Столь умела раздвоиться,

Что являлась по делам

В миг единый тут и там.

Вот велит Король продрыге:

— Ты направь свои улики,

Так, чтоб спальник наповал

Князь Аггея оболгал.

Коль исполнишь повеленье,

То, немедля ни мгновенья,

Я тебя — зарок даю -

Княжьим чином одарю!

Чтоб обещанному сбыться,

Ведьма в сырную седмицу

На приёмах у царя

Воссияла как заря,

Во дворец явясь в личине

Самаркандовой шахини -

Так придворный карнавал

Обаяла наповал!

Не хитро лихое дело:

Ведьма разом овладела

Послушаньем мозгляка.

Подольстив ему слегка,

Чтоб скорей достичь скандала,

Алалыке нашептала:

От тебя-де без ума

Государыня сама!

И как будто от царицы,

Дуроплёту волховица

Деловой даёт наказ:

Для отвода липких глаз,

Ты Агеем нарядись-ка,

И потёмками явись-ка

В дальний присад.

Допоздна

Любит Матушка одна

Там бродить туда-обратно

Да мечтать ежезакатно -

Этот поздний «моцион!

Дарит ей глубокий сон.

Пусть не примет он в обиду,

Если Матушка (для виду)

В нежеланье вдруг впадёт.

Нежным натиском уймёт,

Снимет гнев её лукавый.

Вот тогда,

Уже по праву -

Так велит любви закон -

Фаворитом станет он!

Словом, сбила с панталыку

Заговорщица Лалыку

И, под возглас — ай, лю-лю!

В тот же вечер королю

Докладала про удачу -

Дескать, сплавила задачу…

А постельник — в меру сил,

Чёрт-те что вообразил:

Сам собою обольстился,

Воеводой обрядился

И в потёмках,

Ну, пострел!

На свиданку полетел.

Тут пора оговориться:

Кабы матушка царица

Да собакою была -

В пятый раз бы померла.

Так что, сослепу да сглуха,

Приняла срамца старуха,

При ущербной при луне

Воеводою вполне.

Что ж Лалыка?

В нетерпенье,

Не помедлив ни мгновенья,

Притянул её за стать

Да схватился целовать!

У неё ж, при этом деле,

Все загрудки обомлели!

И она о землю — хлоп! -

Повалилась ровно сноп.

А когда в себя вступила,

Кринолины подхватила

И, рыдая, как малец,

Припустилась во дворец.

Там, икая с перепугу,

Обсказала всё супругу.

Свирепея, царь Матвей,

Скорой волею своей,

Князя в миг велел доставить,

Чтоб возмездье тут же справить!

Но Аггея, как на зло,

Отыскать не повезло.

А его жена младая,

Всей беды не понимая,

Заявила, что-де князь,

Накануне подхватясь,

С ловчими да егерями -

Хоть кого спросите сами -

Открестясь от прочих дел,

На охоту улетел

И доселе не вернулся! -

То ли конь ногой свихнулся,

То ли тать в лесу нагнал,

То ли зверь Аггея скрал?!

К ночи ловля возвращалась,

Да опять в леса умчалась,

Пояснив, что господин

Канул в запусках один!..

А теперь припомнить надо

Про великую награду,

Что, совсем недавним днём,

Обещалась Королём Чародейке.

Но примета

Не напрасно вторит свету:

Кто посулою богат,

Тот на память дыроват!

Нынче смысла не добиться:

Иль Король успел сказиться,

Иль колдунью ремесло

Больно в жадность занесло?

Но коварной ворожее

Дали — только не по шее!