Сказки Баюна: Цена свободы

– Сказки? Сказки!? – еще немного и гнев женщины мог бы зажечь лучины. – Это ты целыми днями лежишь на печи да ни черта не делаешь! Посмотри на мои руки! Посмотри! Они все в мозолях и грязи. Я, как змея подколодная, ползаю по этому проклятому полю, продираюсь сквозь навоз и колючки ради горстки колосьев… которых не хватит даже на драную лепешку! Мое лицо – словно морда обглоданной волками кобылы. А ведь я была так красива раньше! Ты и сам мне говорил, помнишь? Помнишь?!

– Помню…

– А я вот почти позабыла! Ни доброго слова, ни милого жеста, ничего…

Несколько минут из-за перегородки раздавалось лишь тяжелое сбитое дыхание.

– Впрочем, это не твоя вина. Нет-нет. Просто нам не повезло остаться в этой треклятой деревне. Но я все исправлю. Я на все готова.

– Даже отдать своих детей? Свою кровь и плоть? В надежде на лучшую жизнь?

В избе воцарилась тишина. Казалось, весь мир замер на мгновение: ни стона деревьев снаружи, ни шелеста листьев, ни сонного сопения петуха в птичнике, ничего.

– Один ведь останется. Жаль, конечно, что Ждан еще мелкий. Рада сейчас пополезней будет.

Скамья заскрипела и с грохотом отодвинулась от стола. Затем что-то тяжелое ударилось об стол – видимо, отец вплотную придвинулся к матери.

– Ну а если не сработает, а? Что тогда? – в голосе мужчины слышались и угроза, и отвращение, и даже мольба. Будто он всей душой жаждал найти хоть один-единственный повод вмешаться в происходящее, но не мог отыскать его самостоятельно.

– Попробуем еще раз. Что такого? Все равно детей не прокормишь – урожай весь прогнил, рыба сдохла, зверья и силком не поймаешь. Быстрая смерть от ножа лучше жизни впроголодь. Тебе ли не знать.

В голосе женщины звучала холодная сталь. Она действительно так считала и давно для себя все решила.

– Чудовище… Да и я не лучше.

Тяжелые шаги, казалось, сотрясали весь дом. Зазвенели бутылки, заскрипели половицы.

– Куда ты, старый дурак?!

– Подальше. Не буду на это смотреть. Сами разбирайтесь.

Дверь в сени отворилась, грузная фигура с парой бутылок подмышкой прошла мимо спящих детей и направилась к выходу.

– Вернись! Ты все испортишь! – переходя на шепот, зашипела мать, но было поздно. Мужчина плюнул на пол и ушел в непроглядную ночь.

Испуганная и разозленная женщина с силой захлопнула дверь, подняла с пола тяжеленный засов и заперла дверь. Чуть постояла в сенях и отправилась вглубь избы, откуда сразу же послышался звон утвари.

Рада боялась шелохнуться. «Смерть от ножа? Лучшая жизнь? Без Ждана? Что за бред? Должно быть, дурной сон привиделся», – девочка с силой ущипнула себя за ногу. Затем еще раз, и еще, и еще. Сердце бешено стучало, но петух во дворе не спешил объявлять о начале нового дня. – Все же не сон. Горазд придет посреди ночи. Что потом? Их свяжут и отвезут в поле? Или убьют прямо здесь? Нет, что бы потом ни произошло, ничем хорошим это не кончится. Нужно бежать. Бежать, бежать, бежать. Бежать куда подальше. Все равно куда… Но все же куда? И как? Ждан спит… чертова сонная трава. Долго будет спать? Получится ли его разбудить? Попробовать сейчас? Или лучше подождать, а потом… Что потом? Открыть засов и убежать? Тяжелый… Получится ли? Или вылезти через окно? И куда же идти? В Васильки? Или Угрешки? Но кому нужны чужие дети… А если…»

Скрип двери прервал лихорадочный поток мыслей. «Это отец! Он вернулся и сейчас все наладится!»

Из глубины избы вышла мать. Нетвердой походкой женщина подошла к детям и склонилась над спящими. В ноздри ударил крепкий запах алкоголя. Дрожащей ладонью она провела по волосам дочери и погладила по голове сына. Затем тяжело вздохнула и села на ящик в паре шагов от ребят. В голове у Рады помутнело. Хотелось заплакать и упасть в ноги матери, просить прощения и умолять о снисхождении. В то же время подмывало наброситься на нее, бить, кусать и рвать в клочья, словно дикое животное. Но в итоге девочка просто лежала с закрытыми глазами, слушала, как мать иногда прикладывается к бутылке, и старалась ничем не выдать своего бодрствования. Сердце билось быстро-быстро, мгновения сливались в минуты, минуты – в часы. Сколько времени уже прошло? Свеча в избе давно догорела, в сенях не было ни капли света. С каждым вздохом злой рок все сильнее нависал над детьми.

Внезапно в дверь постучали. Сердце Рады вздрогнуло и замерло. Даже с плотно зажмуренными глазами она чувствовала, как мать сонно вздрогнула на своем ящике. Пошатываясь, поднялась и взглянула на детей. Затем тихонько подошла к двери, схватилась за засов и замерла, словно сомневаясь в собственных действиях.

«Не открывай, не открывай, не открывай», – шептала про себя девочка. Где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, что мама одумается, прогонит незваных гостей и все будет как раньше. Но с глухим стуком упал засов, и женщина выскользнула на улицу, плотно закрыв дверь снаружи.

Больше медлить было нельзя. Рада вскочила, метнулась к двери, с трудом подняла тяжеленный деревянный брус, водрузила его на скобы и замерла, напряженно прислушиваясь. Басовитый мужской голос что-то вещал, его иногда перебивал голос матери. Вроде никто ничего не заметил.