Сказки Баюна: Цена свободы

Девочка на цыпочках подбежала к Ждану, перевернула брата на спину, зажала рот рукой и с силой ущипнула под ребрами.

– М-м-ммм… – мальчик недовольно замычал и от боли широко открыл глаза.

– Ждан, милый, молчи, молчи! Тише! – шептала Рада, еще сильнее зажав ему рот. – Прошу!

Ждан прекратил отчаянное сопротивление и лишь молча смотрел на сестру испуганным взглядом.

– Папа с мамой… снова выпили лишнего. Грозятся выпороть розгами. Переждем денек вне дома, они все забудут. Вылезем через печь. Понял?

В глазах брата страх неизвестности сменился ужасом определенности, но он смело кивнул и приготовился действовать. Снаружи послышались шаги, кто-то зашел на крыльцо и толкнул дверь.

– Быстро!

Мальчик стрелой метнулся к печи, открыл задвижку и залез внутрь. Ловко, словно паук, начал карабкаться по широкой трубе. Дверь толкнули еще раз. Через мгновение – еще. И еще, и еще.

– Заперто, – недовольно возмутился скрипучий мужской голос.

– Быть не может. Заклинило. Сильней навались, – голос матери был резким и раздраженным.

Раздался глухой удар и дверь затряслась. Засов со скобами выдержали, но ясно дали понять, что запас прочности не безграничен. Рада выбежала из сеней в избу, оглянулась. Схватила пару мелочей, яблоко, нож, юркнула в печь и даже умудрилась прикрыть заслонку. Теплая зола была мягкой и приятной на ощупь, а вот мелкая печная пыль доставляла массу неудобств. Девочка задержала дыхание и закрыла глаза. К счастью, заблудиться в замкнутом пространстве было невозможно. Нащупав хайло, Рада уперлась ногами и руками в трубные стенки и в два счета выбралась на покрытую дранкой крышу. Ждан обрадовался появлению сестры и вопросительно кивнул в сторону поля. Но девочка покачала головой, приложила палец к губам и на цыпочках поспешила к противоположному краю дома. Ловко спрыгнула вниз, помогла спуститься братцу, и вдвоем дети быстро побежали в сторону леса.

Сзади раздался пронзительный скрип и последовавший за ним тяжелый грохот. Деревянная дверь с шумом и грохотом слетела с петель. Забежавшие в избу люди принялись искать детей. Они переворачивали ящики, бочки и лавки, громко ругались, громили посуду, пинали попавшиеся под руку предметы утвари и быта. Заглянули внутрь печи, но никого не нашли.

– Рада! Ждан!

Радмила быстро поняла, что попадаться на глаза другим жителям деревни не следует. В лучшем случае расскажут старосте, а в худшем – попробуют задержать или схватить. Нельзя было терять драгоценное время, нужно скрыться в лесу и уйти как можно дальше. Брат с сестрой кустами обогнули соседние дома, прокрались вдоль опушки и устремились прямиком в лесную чащу.

Лесов на Стороне всегда было много: светлые березовые перелески, темные и страшные чащобы, своенравные лихоборы, непроходимые буреломы. Раскинулись они от моря до моря, даруя птицам, зверям и людям свои неиссякаемые блага. Без зеленого покрывала была бы Сторона серой и безжизненной, как владения Огнебога – ни грудью полной вдохнуть, ни шага ступить. Поэтому долгие годы все народы без исключения относились к природе бережно: лишнего не брали, ветви без надобности не ломали, деревья почем зря не рубили, зверье забавы ради не стреляли. Но чем больше племени человечьего становилось, тем меньше о законах негласных вспоминали. Что хотели, то и воротили. Вот только могучие силы, за лесом смотрящие, ничего не забывали. Об этом стоило помнить всем путникам, под сени чащоб первородных ступающим.

Вокруг деревни лес был старым, но светлым. Что ни пенек – то в грибах белых, что ни кочка – то с ягодами сладкими. Белок было в избытке, зайцев, лис. Кабаны стаями желуди рыли, волки трусцой пробегали, медведи владения свои обхаживали. Всем места и пищи хватало, даже людям. Да и было их немного совсем – что для леса огромного десяток домов да скотины чуток?

Но три года назад все изменилось. Весна выдалась жаркой, снежный покров растаял за считаные дни. Полноводная река начала стремительно мелеть, и к лету от нее остался едва заметный ручеек. Воды для питья едва хватало, о поливе огородов и полей можно было забыть. Пламенный диск солнца светил с небес все ярче и сильней, иссушив и без того слабые посевы. Деревья в лесах чахли и гибли, звери в поисках пропитания перебрались в более плодородные края. И лес опустел. Стал мертвым и покинутым. По крайней мере, так говорили взрослые.