Сказки Белого Ворона

— Я это всё ненавижу. Я хочу это всё уничтожить.

— Уничтожить было бы неплохо, — сказал Заяц.

Они лежали с открытыми глазами.

— Где все?

— Ушли.

— Почему?

— Я их попросил.

— Завтра они тоже уйдут?

— Завтра я уйду, если попросят.

— А они?.. — Тоже хотят?

Они лежали на одной подушке.

— Они боятся.

Юна сморщилась разочарованно.

— Не за себя. Им лучше это. Чем вообще нет.

Наконец он повернул голову.

— Ты больше н… никогда так не делай.

Юне было стыдно. Она проспала весь день. В этой комнате, где шестнадцать человек ушли — чтобы она могла здесь спать.

Пятнадцать человек.

Она нахмурилась.

— Я не экстрасенс. Чтобы знать, что я БУДУ делать.

Ночь не кончалась. Рассвет перешел закат по пешеходному переходу. Небо чуть-чуть потемнело. А потом опять сделалось зелено-розовым.

— Ты детей видел? Видел, как они бегают?

На небе пробежала вереница детей.

— Просто я уже взрослая, — объяснила она.

— Тогда иди стороной.

— Сейчас? — не поняла Юна.

Было еще полночи. Она могла бы еще пойти на работу.

— А если нет?

— Я тебя побью.

Она повернула голову на подушке.

— Два раза не говорю.

Юна села и стала одеваться.

Заяц встал, завернулся в покрывало, подошел к окну и толкнул форточку.

Она пошла к двери. Заяц закрыл за ней и взобрался на верхнюю койку.

Утром он вышел. Юна сидела на скамейке и смотрела двери, из которых он выходил. Заяц не остановился.

Не имело смысла больше сидеть на скамейке.

Юна встала. Она пошла обратно к речке — к парапету, вдоль которого вчера шли.

Было раннее утро. Немногочисленные прохожие попадались навстречу: они двигались к остановке, где троллейбус едет через мост в центр.

На работу было поздно. Она ходила на работу не каждую ночь: только два раза в неделю. Теперь вторник; нужно теперь дождаться пятницы. И то, может, к пятнице они найдут кого-нибудь другого. Через два часа или около того откроется пивной бар — а там грязно.

В животе у нее забурчало. Последний раз она ела вчера утром. Она рассчитывала на работу, где всегда оставались кучи еды.

Она увидела ступеньки, спускающиеся в воду. Это были те ступеньки, где Заяц вчера ее нашел. Она сошла по ним и присела на самой последней ступеньке, перед самой водой.

Коричневая вода неразборчиво бормотала, плескаясь о парапет. Она услышала: ко мне.

Здесь она не утонет. Сквозь воду были видны водоросли на близком расстоянии до дна. Возможно, на середине реки, где вода была глубокая, а течение — сильным, она плавала в мае, чтобы проверить, и еще раз, чтоб закрепить.

Если бы у нее было пиво — она бы выпила три бутылки. После третьей бутылки становилось… веселей? Становилось не так плохо, как на самом деле. Нужно ли ей, чтобы было как не на самом деле? В краткосрочной перспективе. Долго­срочная ее не интересовала.

В краткосрочной перспективе она не могла пойти в магазин, чтобы эти бутылки украсть.

История про шоколадное масло

Один раз Юна слышала историю про шоколадное масло, в плохой компании, которая у нее тогда была. Знакомый ­уворовал в магазине килограмм шоколадного масла. Это были тогда не те магазины, что сейчас, — не маркеты, просто лавка. Его остановили на выходе. Большие ребята из мясного отдела завели его к себе в подсобку, с тушами и топорами. Они его посадили на стул и сказали: ешь. Он съел двести грамм, а потом попросил хлеба. Хлеба ему не дали. В конце концов он одолел этот килограмм.

Юна прокрутила в мозгах историю про пиво. Ее поймают с тремя бутылками. Ей везло, что она худая: она могла засунуть за пояс штанов целую курицу.

Закуски ей не дадут. Три бутылки она могла выпить без всякой закуски. Вчера она выпила четыре.

Только ей не дадут их выпить. Это не книжный магазин, где работает Нис, где украденное ставится назад на полку. Ей скажут оплатить то, что она не смогла вынести, в десятикратном размере. И как она будет платить? Попросить на работе — где денег ей вообще не давали, она даже не была там оформлена. И неизвестно, работает ли еще она там.

В мозгах у нее сформировалась картинка: охранники из маркета ждут Зайца за забором стройки. Когда он выходит, они предлагают ему оплатить в стократном размере.

Это был вторник. В среду она столкнулась с Нисом — которая ей на самом деле обрадовалась, хотя не выспалась. У них в магазине был переучет, пришлось снять с полок все книги, все пересчитать — что украли, что не украли. Домой попала она к двенадцати ночи — а утром опять на работу.

— Куда ты пропала? — Юна посмотрела на красивую ­девушку, преградившую ей путь. Она нарезала круги вчера и сегодня по городу. Утром она как-то оказалась опять перед той гостиницей, всё это было в одних и тех же местах — и Нисов магазин, и Зайцева гостиница — примерно недалеко вокруг центра.

Раз оказалась — она решила тут постоять, посмотреть на Зайца, как он выйдет.

Он не вышел. Может, она поздно оказалась.

…Она ее не узнала. Нис оторопела и снова забежала вперед Юны, которая обогнула ее и стала уходить.

Юна остановилась. Теперь она ее узнала.

— Дай денег.

Юна ночевала под мостом. Она видела в каком-то фильме, или в сказке, из тех, что читала Нис, что в Нью-Йорке, кажется, беспризорники ночуют под мостом.