Сказки Белой Горы. Часть III

Тем временем Иран нахватал новых заложников. Проиранская организация «Хесболла» взорвала в Ливане казарму с морскими пехотинцами. Погибли 241 человек и остатки американских войск панически бежали из средиземноморской страны. Юоевики «Хесболлы» схватили в Бейруте самого президента ЦРУ Уильяма Френсиса Бакли и в июле 1985 года замучили его до смерти. Американцы стали обменивать заложников на поставки оружия ненавистному им режиму в Тегеране, фальшиво визжа на весь мир, что с террористами никаких переговоров вести нельзя. Посредниками выступили Израиль и ряд наркокартелей. Оружие пошло в Иран, а тот, сам себе на уме, принялся захватывать заложников ещё больше. Деньги от продажи ЦРУ направляло в Латинскую Америку на помощь никарагуанским «контрас» и диктаторским режимам Сальвадора, Гондураса, Гватемалы и прочим. Ни Конгресс, ни другие органы власти не были извещены о тайных операциях и делишках. Само финансирование этих режимов и бандитов-головорезов в Никарагуа было законодательно запрещено. Чтобы связать руки Кейси, Конгресс прямо запретил любому разведывательному органу получать финансирование от любого государства, группы, организации, движения или частного лица. Кейси, Макфарлейн (советник по национальной безопасности) и полковник Оливер Норт наплевали на этот запрет и продолжали вести темные делишки. Деньги им предоставляла в основном Саудовская Аравия, но Израиль, Тайвань и ЮАР тоже не оставались в стороне.

На антисоветском фронте продолжалась и усиливалась поддержка моджахедов в Афганистане. Как на грех, советское руководство возглавил Михаил Горбачев — самовлюбленный местечковый идиот, полагающий себя великим умником. Он, попав на удочку дурака Рейгана, сумеет немыслимым образом развалить великую страну — Советский Союз. Но об этом чуть позже.

Уже после Чернобыльской катастрофы, 5 октября 1986 года молодой никарагуанский солдат сбил грузовой самолёт С-123, перевозивший оружие для контрас. Единственный выживший член экипажа, бывший морпех Юджин Хейсенфус признался сандинистам, что работает на ЦРУ и поставляет оружие «контрас». 4 ноября 1986 года спикер иранского парламента Али Акбар Хашеми — Рафсанджани во всеуслышанье заявил о сделках между США и Ираном. На следующий день, паникующий вице-президент Буш сделал запись в дневнике: «Это очень-очень скользкое дело, и я надеюсь, что информация о нём не просочится в прессу».

Было уже поздно. Детали грязной и запутанной операции кочевали по страницам газет. За месяц рейтинг Рейгана упал с 67 до 46 %.

В рамках этого дела были осуждены попытавшийся покончить жизнь самоубийством бывший советник по национальной безопасности Роберт Макфарлейн, его приемник контр-адмирал Джон Пойндекстер, главный исполнитель операции подполковник Оливер Норт, а также помощник госсекретаря Эллиот Абрамс. Министр обороны Каспар Уайнбергер также был осужден, но получил помилование. Директор ЦРУ Уильям Кейси, за день до начала слушаний, подозрительно умер от рака… Джордж Буш старший и Роберт Гейтс едва избежали суда…

Грязная история перечеркнула надежды на успех переговоров по ядерному разоружению.

… Вот и осень началась. Поперла вверх цена на газа Европе и Азии. Американские производители сжиженного газа рванули за длинной деньгой на азиатские рынки, пользуясь возможностью спекульнуть. Европа хитрыми законами загнала себя в ловушку. Путин съехидничал: «Не хотели работать по долгосрочным контрактам — пожалуйте доиться».

Философствующий Кучак задался вопросом, во время поедания предпоследнего батона сервелата:

— Почему, если что-то прошляпят, говорят — проворонил?

Ворона очень умная птица, не то курица. По-моему, следует говорить: пропетушил…

Колбасные кусочки мы употребляем не просто так, а поминая главу МЧС. Он погиб 8 сентября при нелепых обстоятельствах. По официальной версии, во время поиска места для съёмок, на севере Красноярского края близ Норильска, оступился и рухнул с обрыва режиссёр, а стоящий рядом Евгений Зиничев кинулся ему на помощь. Погибли оба. Когда-то он был охранником Путина и дорос до зам. директора ФСБ. Реальные обстоятельства дела, скорее всего, долго останутся неизвестными, а лет через десять-двадцать об этом вообще забудут…

Валера, попрошайка из нового корпуса, принёс нам в пластмассовом ведерке четыре кусочка селёдки из столовой, в надежде поживиться за богатым, по меркам барака, столом зажиточных граждан, то есть Кучака и меня. Он так жадно смотрел на сервелат, что мы нехотя уступили ему остатки. С чавкающей жадностью поглотив добычу он возмечтал:

— Икорки бы сейчас, тогда поминки можно считать настоящими.

Кучак, подолгу гостящий в прежние времена под Астраханью и понимающий толк в рыбной продукции, заметил:

— Смотря какая икра…

Валера сжал губы, по-гусиному выпятил их вперёд и, с минуту обводил нас непонимающим взглядом:

— Да любая, хоть минтая, хоть лосося, хоть судака…

Глаза Александра Васильевича сделались излишне пытливыми и умными:

— Ты хоть знаешь название ястычной икры судака?