Сказки Безумного Леса

В вечернюю пору ни Иван, ни Коник, по своей воле, в лес бы не пошли. Не то что там было опасно, а так, зачем лишний раз искать приключений на свои головы. Их и в городе всегда хватало. Да и состоя на службе у Царя, они видели такое, что лишний раз вспоминать не хотелось. Правда, они всегда выходили из воды сухими, ну, или почти сухими. Но главное, что живыми и без значительного ущерба для внешнего здоровья. Так что опыт общения с лесной силой и нечистью у них имелся. А вот топать в такую даль, когда твои друзья уже пропустили по первой, такой вожделенной после дневной жары, кружке с медовухой и служка торопливо несет еще гроздь кружек с пенящимся напитком, ох, как не хотелось. А как им мечталось побыстрее оказаться в кругу друзей, медленно потягивать из большой глиняной кружки крепкий сладкий напиток. Вспомнить вчерашние события, да так, чтоб дружным хохотом задувало свечи на столе. В общем, все их помыслы сейчас были там, в душном кабаке, за широким столом, пока еще чистым, где под низким и прокопченным потолком висит древняя люстра. Кто ее принес и повесил, уже никто из завсегдатаев кабачка не помнил, но она была для них чем-то вроде талисмана, их небольшой, но ревниво и тщательно охраняемой тайны. Они так и говорили: «Посидим под люстрой. Качнем висюльками». Они свято верили, что непосвященные не поймут их намеков. Но жены мужиков уже давно догадывались о значении этой фразы, поэтому сразу начинали подозрительно спрашивать своих мужей о том, куда это они навострились на ночь глядя.

А что ждало Ивана с Коником в лесу? В лучшем случае вопли разной нечисти, грозные бормотания филина, да упругие ветви деревьев, которые почему-то ночью всегда становятся длинными и хлесткими. А то, бывало, начнешь сухостой какой-нибудь валить, а под ним Леший спрятался. Потом будет всю ночь донимать своими нудными рассказами о своем плохом житье-бытье. Уж лучше бы пугал, как и полагается лесной нечисти ночью. А в худшем… Нет, лучше не думать о таких встречах на ночь глядя. Лес славился своим непредсказуемым характером и странными встречами. Одним словом – Безумный Лес.

– Ну, что в лес пойдем, или как обычно? – На всякий случай спросил Коник.

Иван нерешительно остановился, внимательно оглядывая пустынную по ночному времени улицу. Вернее будет сказать – вечернему. После дневных забот и тревог народ разошелся кто по домам, а кто по кабакам и друзьям. Все были заняты ужином и поправкой здоровья, это кто не смог этого сделать днем. А иные счастливцы уже добавляли, с чувством превосходства поглядывали на невольных страдальцев. Это уже потом, за полночь, начнутся хождения по гостям или из гостей, когда хозяевам надоест честная развеселая компания и ее попросят выйти за порог, а ведь гулять еще ох как хочется. И вот уже по проторенной дорожке гуляки ныряли в заветные двери родных кабачков. А потом потянутся из кабака в кабак те, кому отказали в кредите, или за недостойное поведение намяли бока вышибалы или сами посетители. И уже за полночь начнутся поиски пропавших друзей или потерянных кошельков и вещей. А то и просто народ весело выходит на свежий воздух, чтоб беззаботно пройтись по улицам родного города с громкими песнями и лихими танцами, если ноги еще держат. Этим гулякам так же громко и беззлобно будут отзываться дворовые псы, для них хоть какое-то развлечение долгой ночью. И редко-редко мужики ходили улица на улицу или в другой какой кабачок, чтоб выяснить только им понятные отношения с такими же полуночниками. Это продолжается всю ночь, до первых петухов. А пока на улицах города было тихо и пустынно.

– В лесу сейчас темно, поди всякая нечисть уже повылазила. – Продолжал ныть конь. – Пока туда, обратно и ночь на сухую пройдет.

Они стояли на широкой и прямой улице перед царским подворьем. Называлась она Императорский проспект. Кто такие Императоры, уже никто не помнил. Старый дворцовый колдун и пьяница утверждал, что это что-то вроде царей, только поглавней будут. Но ему по привычке не верили. Потом этот колдун куда-то сгинул. Смысл слова «проспект» тоже затерялось где-то в глубине исторических эпох. Но к названию все привыкли, и поэтому никто не ломал голову, что бы это значило. Кроме вышеозначенного колдуна.

Императорский проспект пересекал весь город: одним концом упираясь в широкую реку, а другим – в деревянную стену, отгораживающую город от Безумного Леса. Все понимали, что это хлипкая защита от загадочного соседа, но укреплять стену никто не торопился, надеясь, что ничего страшного из его дебрей не вылезет. Проспект был центральной улицей города, и потому был замощен камнем, его время от времени ремонтировали, и по праздникам даже подметали.