Сказки чужого дома

– Не потому ли он простил, что его голова была забита другим?

– Ты никогда его не любил.

– И писатель он не блестящий.

– Твои дешевые книжонки о свинье-сыщике куда лучше.

Роним хотел ответить, но Мина, отвернувшись, уже взбивала подушки.

– Что ты будешь делать, если он едет, чтобы разрушить полмира? – тихо спросил детектив. Ла Ир замерла.

– Разрушу для него вторую половину. Если в этом будет смысл.

Все так же не оборачиваясь, она вытянула руку и задернула ширму.

8. Дружить молча, любить вслепую

Ни один мертвый корабль не смог бы двигаться по такому спокойному, безветренному океану. Странник – рассекал же водную гладь свободно и стремительно. Болезненные нити дрэ почти не были заметны на его древесине, их лишь немного осталось в дальних уголках, за ящиками и бочками. А может, и это была просто паутина, грязь или въевшаяся застарелая морская соль.

Странник молчал: не произносил ни имен, ни угроз. Казалось, он забыл и маршрут, которому еще недавно упрямо следовал, и цель. Видимо, Джер оказался прав: исчезновение с борта карты, рассеченной кровавой линией, дало ему свободу. Так сказало и болтливое радио из капитанской каюты:

– Он дышит. И дышит легко. Давно он так не дышал.

На Страннике снова собралось много живых существ. Почти столько же, скольких он увез когда-то из-под Крова. Кроме Тэсс и Джера, здесь были Джин, Ванк на хвостовой палубе, а также пятеро рогатых: заяц, зайчиха и три зайчонка, родившихся, видимо, за то время, что лапитапы в Такатане тосковали по Ву. Когда Странник отправлялся в путь, зверей на борту не было – они нагнали судно чуть позже, ринувшись в воду и поплыв следом. Джер отказался брать их с собой. Но сдался, когда один из лапитапов впился своими острыми зубами в деревянный борт.

– Вшивые мешки… – только и прошипел капитан, разглядывая одного отряхивающегося зайчонка. – И ведь они, тупые рогатые твари, думают, будто мы плывем за ней.

Тэсс ничего на это не отвечала. Но почему-то она тоже не сомневалась: скоро им обязательно встретится Ву.

Зеленую подвеску доставили в Вайлент о'Анатри почтой, в тот же день, когда Тэсс, Джер и Джин на берегу читали газету. В номере было указано: в празднество Перевеяния в Аканаре будет совершена публичная казнь последней участницы Заговора против Восьми, веспианки Чары Деллависсо, успешно скрывавшейся под личиной островитянки Мади Довэ. На казнь через повешение, запланированную сразу после утренних музыкальных увеселений, приглашались все желающие. Зрелище должно быть интересным.

…К подвеске прилагалась записка, написанная корявым почерком: «Здесь то, что поможет. Там – то, что дорого». Обратного адреса не было, но по почтовой печати стало ясно, что послание отправили из Аканара. И теперь, наконец убедив Джера, что его догонят на чем угодно, если ему взбредет в голову бежать одному, – они покинули Вайлент о'Анатри все втроем. Не считая зайцев и самолета, конечно. Ванк увязался за ними, здраво предположив: «А если эта деревянная развалина решит вас утопить?»

Было тихо. Так тихо, что слышался каждый скрип мачты. Так же тихо было и в тот день, когда Тэсс впервые приблизилась к этому судну, думая, что просто спасает своего глупого крылатого любимца. Когда влезла в ловушку, в которой не может разобраться до сих пор. Забавно… и тогда, и во второй раз, попав на борт, она больше всего на свете боялась, что корабль ее убьет. А опасаться надо было другого.

Что корабль что-то ей расскажет. О ней самой. Даже ничего не говоря.

Чара…

Нужно было начать задавать вопросы. Уже тогда, прикидываясь дурочкой и не зная, зачем. Задавать вопросы просто потому, что многое можно было бы прояснить. Прояснить и, возможно, предотвратить. Если бы доктор рассказала, что заставило ее стать кем-то другим, если бы она хоть немного раскрыла свою тайну. Вряд ли они оба – и Тэсс, и Джер, – допустили бы то, что произошло. И что должно было произойти теперь.

Раз за разом Тэсс смотрела на два женских лица, похожих и непохожих одновременно. Доктор принимала какую-то пигментную сыворотку: что-то из средств оборонно-карательной Длани, меняющих внешность. Откуда она брала это? Не стоило сомневаться: тут не обошлось без управителя. И можно было не гадать, почему: из-за некого Конора. Конора Паолино, чье имя тоже фигурировало в статье. Вероятнее всего, брата. Покойного брата управителя. Они все, эти трое – двое живых и один мертвый – одна семья. И эта семья…

Здесь Тэсс спотыкалась каждый раз, выставляя себе мысленные преграды. Но Джин сказал…

Нельзя стать бесстрашным, не познав страха, который полностью сожрет тебя изнутри.

Она больше не хотела себя обманывать. Страх достиг предела.

Эта семья как-то связана с ней. И она вот-вот их потеряет.

* * *