Сказки диспетчерских смен (СИ)

Света хотела ещё о многом спросить, но тут по старинке наружу открылась занавешенная изнутри тёмной шторкой дверца кабины вагоновожатой и наружу высунулась миловидное женское лицо под фирменной фуражкой. Фуражка была великовата и чуть съехала набок, придавая девушке залихватский вид.

– Здравствуйте, Света, – сказала она.

– Здравствуйте, – кивнула Света в ответ. – А откуда вы знаете, как меня зовут?

– Тоже мне – тайна, – фыркнула девушка. – Скажи, например, как меня зовут?

– Откуда я зна… Виктория?

– Вика. Предпочитаю. Вот видишь. Лучше скажи, что с твоим парнем делать. – Вика пальцами побарабанила по стеклу дверей.

– Каким ещё парнем? – Света посмотрела в окно. – Ой, Женька! Но он не мой парень! Просто старый друг.

– Это хорошо. – Вика хищно прищурилась, и Свете вдруг стало как-то беспокойно за этого холостяка. – Так, что – берём?

– Берём, – сказала кондуктор, тётя Настя, как видела теперь Света, и повернула ручку открывания дверей.

Внутрь ввалился Женя, пошатнулся, и чуть было не приложился носом о ступеньку.

– Дубль два, – прокомментировала тётя Настя, подхватывая парня за воротник куртки и многозначительно глядя на Свету. – Не твой, говоришь? А падаете в трамвай одинаково.

Вагон снова тронулся.

– Ёлки-моталки, совсем не подумала, – сказала вдруг тётя Настя, – давайте-ка высаживайтесь, молодые люди. А то парень твой сейчас объяснений потребует, а нам ещё несколько рейсов делать.

– Что за?.. – сердито начал Женя, выпрямившись.

– Скоро увидимся, – сказала тётя Настя Свете, не обращая на него внимания. – Держи, – она протянула ей свою машинку, – выбирай остановку.

Света приняла довольно увесистый аппарат, провела над Жениным запястьем и оторвала билет. Потом посмотрела наружу. Там клонился к закату жаркий день ранней осени над тихой речкой.

– У тебя плавки есть? – спросила она, выталкивая ошарашенного Женю наружу.

Тот промычал что-то неразборчивое.

«Ёлки-палки! – вспомнила Света. – У меня-то купальника точно нет! А, ладно, что-нибудь придумаем».

Троллейбус дежурных вьюг

Света с Викой шли и жаловались друг дружке.

На тётю Настю.

Старшая выгнала их из вагона до первого рейса, заменив другой бригадой и отправив в комнату отдыха при диспетчерской. Сама куда-то пропала, сказав, что ненадолго.

– Только переоденешься, – ворчала Света, – настроишься – и на тебе! Облом!

– Вот-вот, – вторила ей Вика, прыгая через рельсы, в несколько рядов тянущиеся по широкой площади у трёхэтажного длинного здания-ангара, – а я сегодня хотела по замёрзшему Байкалу прокатиться. Знаешь, как красиво? Лёд прозрачный-прозрачный…

– Знаю, – сказала Света. – И ветер, и холодина несусветная.

– Ну и что? А многим – нравится. И вообще, хоть зиму почувствовать, а то одно название, что зима. Ни снега, ни мороза.

– Это у нас, – Света вслед за Викой перебралась через рельсы и подошла к аккуратной кирпичной пристройке – помещению диспетчерской – рядом с закрытыми сейчас огромными железными воротами в ангар, одними из четырёх, – в Оймяконе, говорят, и снега хватает и морозов.

– На Диксоне тоже, – Вика хмыкнула. – У нас-то ещё ладно, а вот в Диспетчерской Зимних Вьюг, девчонки рассказывают, все на ушах стоят.

Она открыла большую стеклянную дверь и пропустила вперёд Свету.

Девушки устроились на жестковатых сиденьях у окна во всю стену. Света сняла фуражку и аккуратно пристроила на коленях. Вика свою просто сдвинула на затылок.

– Ну и где она? – спросила чисто риторически, имея в виду тётю Настю. – Так вот наступят на горло песне и исчезают.

Света хихикнула.

– Песнь вагоновожатой. Горная трель соловья, удушенная суровыми руками детсадовской воспитательницы. То есть, каблуками.

– Ладно-ладно, – посулила Вика, – попробуй хоть раз ещё запеть – звонками зазвеняю…зазвоняю…зазвоню, в общем!

– Злая ты, – укорила Света. – Не успели на горло песне наступить, сразу других зазваниваешь…

– И ничего не злая. Не то, что некоторые: увидят красивую картинку и сразу напевать начинают…

– Можно подумать, тебе кто-то не даёт! – возмутилась Света.

– А у меня так хорошо не получается.

– Так давай вместе. – Вика замялась, но Света настаивала: – Давай-давай, звоночек ты наш трамвайный. Я начинаю:

Вечерний звон, вечерний звон…

– Может, лучше «Хлопай ресницами и взлетай»? – предложила Вика неуверенно, но послушно выдала: – Бом-бом!

– Как много дум наводит он…

– Бом. Бом.

– Какие у меня сотрудницы. И думают, и помногу! – Тётя Настя стояла в раздвижных дверях, ведущих из комнаты отдыха в диспетчерскую. – И поют, к тому же. Впору хор организовывать.

– Угу, – откликнулась Вика. – ТТХ такой. Трамвайно-троллейбусный хор, – добавила в ответ на недоумённый взгляд Света. Как запоём – вся контактная сеть на дыбы встанет.

– Я так понимаю, ты уже знаешь, – сказала ей тётя Настя.

– Да нет, слышала краем уха.

Света непонимающе переводила взгляд с одной на другую.

– Вы о чём? – не выдержала она в конце концов.

Тётя Настя прошла в комнату и присела на кожаный диван, утонув сразу чуть не по пояс в мягкости сиденья.