Сказки для бабушек (книжка с привкусом оливье)

И вот однажды после уроков Колька забежал домой, чтобы сменить сильно порванные штаны на порванные слабо. А тут как раз по круглосуточным новостям передавали какого-то дядьку американской наружности, который доказывал, что главное в жизни – права человека. Кольке это было неинтересно, потому что машины у него в ближайшее время не предвиделось. Но пока он искал слабо порванные штаны, то понял, что дядька говорит вовсе не про водительские права, а про права вообще. Типа если человек ходит по улицам в трусах, а на пляже загорает в лыжах – это его священное право, которое никто не имеет права нарушать!

Потом дядька начал бубнить какую-то мутотень про какие-то меньшинства, которые всё время притесняют и прищемляют, но Колька толком ничего не понял, потому что штаны он нашёл и его со страшной силой потянуло на улицу.

Но и то, что он услышал, заставило крепко задуматься.

* * *

«Это что же получается? – думал он. – Папа, мама и даже бабушка запрещают мне делать, что я хочу. Выходит, в нашей семье трое против одного!»

Колька с разгону перепрыгнул через лужу, вытряхнул воду из сандалет и начал думать дальше: «Но раз их трое, а я один, значит, меня меньше. Получается, что в нашей семье притесняют меньшинства и нарушают права человека, если считать, что я человек!».

Колька вскарабкался на гаражи и с грохотом побежал по крышам, не переставая думать. «Так если б только родители! – громче кровельного железа тарахтели мысли. – А учителя? Те вообще изуверствуют. Вчера математичка пол-урока бубнила: в одну трубу втекает, в другую трубу вытекает… А потом ещё повторять заставила. Вроде, у неё дел других нет, как трубы считать! Зато когда в школьном подвале батарею прорвало, кто там первым был? Я там первым был! А сантехник Ерёмушкин четвёртым пришёл, после завхоза и директора!»

Тут Колька остановился и показал язык сантехнику Ерёмушкину, который разными научными словами пытался согнать Кольку с гаражей. Но куда сантехнику до Кольки! Кольку один раз даже бездомная собака не догнала. Хотя чему тут удивляться, если у Кольки лапы 41-го размера, а собака и на 26-й размер не потянет, даже если все четыре лапы вместе сложит!

Так что зря Ерёмушкин старался! Правда, сегодня сантехник старался не зря, потому что из-за высунутого языка Колька потерял равновесие и сильно порвал слабо порванные штаны о край железной крыши.

На этот раз он получил втройне: за язык, за штаны и от председателя гаражного кооператива. И сколько Колька не кричал про свои права, никто его не слушал…

* * *

А ночью ему приснился сон.

Идёт он, значит, по пустыне. День идёт… Два идёт… Три идёт… А вокруг ползают львы и крокодилы, и все хотят его съесть. Хотя на третий день Колька и сам здорово проголодался. Настолько здорово, что запросто съел бы льва, а крокодилом закусил. Но от голода у Кольки так бурчало в животе, что львы и крокодилы расползались быстрее, чем он успевал их съедать.

На четвёртый день, когда путника начали одолевать миражи, принимая формы молочных сосисок, из-за песчаного бархана вдруг выскочил оазис. Только вместо пальм и озера посреди оазиса стояла чебуречная. Колька сразу её узнал, потому что на чебуречной было крупно написано «ЧЕБУРЕЧНАЯ» и пахло от неё чебуреками.

* * *

От радости Колька клацнул зубами, как дырокол при виде непроколотой бумаги. Но не тут-то было! Вместо прилавка в чебуречной стояла высокая трибуна, окружённая партами. За партами сидели чебуреки в матросских тельняшках и не сводили чебуречных ушей с трибуны, за которой стоял здоровенный чебурек в бескозырке и громко кричал в микрофон. И хотя кричал он на чистом чебуречном языке, Колька прекрасно его понимал.

– Братья-чебуреки, хватит молчать! – кричал здоровенный чебурек. – Пришло время заявить о правах чебурека! Нас мало, но мы в тельняшках! Не дадим себя есть!

– Есть не дать себя есть! – подхватили чебуреки. – У матросов нет вопросов! На волю в пампасы! Сарынь на кичку! Ешь недоеденных!

Колька попятился к двери, но зацепился дыркой от штанов за пулемёт, который тут же начал строчить длинными очередями. Чебуреки сорвались с мест и пошли в атаку. Впереди шагали свиные чебуреки, сзади напирали бараньи. Но пахли они почему-то одинаково, и этот запах не предвещал ничего хорошего, зато предвещал много плохого.

* * *

Колька похолодел, хотя в пустыне было +60 градусов в тени, которой в пустыне как раз и не было. Поэтому Колька похолодел до +55 градусов на солнце, но и этого хватило, чтобы живот покрылся гусиной кожей.