Читаем Сказки для добрых сердец полностью

А сейчас пришло время поговорить еще об одной лошадке. Вернее, о лошади самой обыкновенной. Она привозила карусельщику обед. В этом старом маленьком городке машин было очень-очень мало. Зато была настоящая лошадь. Ей поручали много важных дел. Вовремя доставить обед карусельщику считалось очень важно и даже почетно — ведь карусельщик в городе один.

Лошадь справлялась со всеми делами отлично. Извозчик, а он всегда был с ней, часто хвалил Звездочку. Так звали лошадь. Она была шоколадного цвета, хвост и грива каштановые, блестящие, глаза карие, а на лбу белое пятнышко, похожее на звезду. Потому и Звездочка. Она очень любила приходить к карусельщику. И очень стеснялась. Почему? Послушай.

Вот старый зеленый парк. Вот домик-навес карусельщика. Вот под большущим ярким зонтом карусель. Неутомимые веселые лошадки кружат ребят. Трепещут их серебряные султанчики, сверкают уздечки. Вот и стала Звездочка возле низенького забора парка, глаза опустила. Карусельщик остановил карусель, обедает, с извозчиком беседует.

Звездочка украдкой посматривает на застывших разноцветных лошадок, вздыхает: «Всегда я буду обыкновенной лошадью, обыкновенного лошадиного цвета. Всегда я буду развозить по городу самые обыкновенные хлеб, молоко, сахар. Никогда я не стану такой нарядной. Никогда не смогу катать наших ребятишек. Не быть мне такой, как лошадки на карусели. И дружить с ними нельзя мне, ведь я просто обыкновенная лошадь». Очень переживала шоколадная Звездочка.

А если бы она не грустила и не стеснялась, а внимательно посмотрела бы на чудесных лошадок? Очень бы удивилась.

Красивые лошадки, оказывается, тоже смущенно опустили глаза. Они вздыхали и перешептывались: «Никогда нам — разноцветным, игрушечным — не стать настоящими лошадками настоящего лошадиного цвета. Мы умеем только развлекать-кружить мальчиков и девочек. Никто не разрешит нам по-настоящему помогать детям и взрослым, перевозить настоящие хлеб, молоко, сахар. Никогда не станет дружить с нами всеми уважаемая, самая настоящая лошадь Звездочка. А нам так хотелось бы покатать ее на нашей карусели».

Пообедал карусельщик, попрощался с извозчиком, отправилась по серьезным делам маленького старого города Звездочка. Снова весело закружилась карусель с яркими лошадками.

Грустно, правда? Грустно, потому что шоколадная Звездочка и карусельные лошадки всех цветов радуги так и не решились посмотреть друг другу в глаза. Так и не узнали, что очень уважают друг друга и очень хотят дружить. Грустно, но ты не расстраивайся. Дело в том, что карусельщик и извозчик хорошие люди, просто замечательные. И когда-нибудь однажды один из них хлопнет другого по плечу и скажет:

— Приятель! Как же так?! Мы до сих пор не познакомили наших прекрасных лошадок!

…И вот все восемь лошадок перезнакомятся. И окажется, что все они самые что ни на есть и настоящие и сказочные сразу! И очень нужны все до единой и взрослым и детям! А еще окажется, что они давно дружат, только не знали об этом. Так бывает…

А потом шоколадная Звездочка поднимется на деревянную карусель к разноцветным лошадкам. И они немножко покружатся вместе. Это будет очень здорово, замечательно даже. Поверь мне, так обязательно случится. Если не завтра, то чуть позже. Я знаю, что говорю. Ведь я из этого самого маленького старого городка.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СТАРОЙ ЕЛИ

Жила-была елка. Уважаемая всем лесом старая ель. Ей исполнялось сто лет. Это много — сто лет. Даже ель, дерево сильное, в этом возрасте считается пожилым. Столетняя елка много повидала на своем веку и многое умела.

Умела ель предсказывать погоду. Это ей было совсем не трудно, потому что все на свете ветры и даже маленькие ветерки были ее добрыми друзьями. Они и научили ее узнавать погоду. Прилетит ли завтра туча из-за леса и прольет ли дождь над лесом, или туча улетит далеко за речку и погода будет ясной. А ведь лесным жителям очень важно, какая будет погода. Если солнечно — белкам можно грибы на зиму сушить, а если пасмурно, прохладно — можно лягушатам по влажной траве прыгать в соседний ручей в гости к бабушке. Ну а если сильный ливень приближается, значит, всем по норкам прятаться.

А еще старая ель умела рассказывать удивительные сказки и истории. И откуда она их столько знала? А вот откуда!

Самые короткие сказки рассказывала елке быстрая молния. Самые длинные истории поведали долгие зимние ночи. Самые веселые сказки рассказывали солнечные лучи. Самые грустные — осенние дожди. За сто лет много разных историй узнала елка, а ведь интересные сказки все любят. Вот и прибегают к елке зайчата, ежата, медвежата, прилетают синицы, дрозды и просят: «Елка, елка, расскажи сказку! Пожалуйста!»

И за сказки любили елку, и за то, что про погоду все знала, а главное, за то, что доброй и справедливой была. Поэтому, когда стал приближаться день рождения старой ели, весь лес задумался: чем бы ее порадовать? Ведь это не простой день рождения, а сотый!

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза